Наблюдатель - Роберт Ланца

легко представила его себе в профессорской мантии, хотя в Соединенных Штатах их никто не носил уже добрый век, тем более в физических лабораториях.

Джулиан подвел ее к одной из дверей, вставил ключ в замочную скважину, приложил большой палец к пластинке, и лишь после этого она открылась.

– Вот и Третье крыло.

Еще один просторный внутренний двор. Ни пальм, ни садовых скамеек; хотя посередине раскинулась цветочная клумба, ухоженная далеко не так тщательно, как в Первом и Втором крыльях. Определенно, атмосфера здесь была иной – очень деловой. Все двери закрыты, и на каждой биометрическая пластинка для считывания отпечатков пальцев. Отсутствие табличек на дверях говорило о том, что все, имеющие сюда доступ, точно знают, куда идут.

Джулиан так же, в два приема, открыл одну из дверей.

– В этой части находится собственно больница. Мы пройдем через нее, тем более что на сегодня она не используется.

– Не исп…

– Если вы еще немного подождете с вопросами, я отвечу сразу на все чуть позже. Обещаю. – Теплая улыбка, которую Каро попыталась не заметить. Она не собиралась поддаваться на уловки этого сексуально привлекательного психа, который, похоже, считал, что женщины должны воспринимать его как Божий дар.

Лаборатории, рентгеновский кабинет, единственная операционная, послеоперационная, сестринский пост – все как положено, за исключением того, что палат для больных всего четыре и лишь две реанимационных койки. И ни одной живой души.

– А где?..

– В настоящее время почти весь больничный персонал в отпуске. Они вернутся на базу, когда вы начнете оперировать. Прошу вас, Каро, потерпите еще немного. Я хочу показать вам кое-что еще, чтобы легче было объяснять.

Они вышли из «больницы» – хотела бы она работать здесь, а не в Фэрли? – и пошли через двор к другой двери.

– Я введу туда отпечаток вашего пальца после того, как вы твердо решите остаться. Пока что лишь замечу, что именно ради этого корпуса существует вся база.

– Полагаю, она существует лишь потому, что я наблюдаю ее, – ответила Каро.

Он рассмеялся.

– В таком случае наблюдайте внимательно.

Они миновали конференц-зал, который был куда просторнее, чем в службе безопасности, но со столь же непритязательной меблировкой и белой лекторской доской на стене без окон. Второй выход оттуда привел в еще большее помещение, в одном конце которого стояло несколько письменных столов и закрытых лабораторных шкафов. С другой стороны находились два больших компьютерных пульта, между которыми располагалась больничная функциональная кровать, а по сторонам – множество оборудования.

– Неужели у вас есть даже расширенно-функциональный томограф с контрастированием? – недоверчиво спросила Каро.

– Приходилось пользоваться?

– Да.

В Мемориальной больнице Фэрли такого прибора не было, их во всех Соединенных Штатов имелось вряд ли больше десятка. Эти аппараты, изобретенные всего несколько лет назад, давали более четкое и детализированное изображение мозговой деятельности, чем все, существовавшее раньше. Каро и Пол Беккер дважды ездили в больницу Джона Хопкинса и пользовались их прибором для своего картирования мозговой активности. В этих поездках он ни разу не позволил себе ничего «неподобающего» – какое обтекаемое слово для действий, которые сломали всю ее жизнь. С другой стороны, тогда он был трезв.

Кабели от ФМРТ-аппарата уходили в стену, но некоторые вели к другой, большой, сверкающей свежей эмалью и никелем установке.

– А этот бегемот, – сказал Джулиан, – новейшая японская разработка. Она осуществляет визуальную фиксацию зрительных образов. Сначала машину нужно обучить на примере собственного мозга. А потом она с помощью реконструкционного алгоритма оптимизирует, демонстрирует и записывает образный ряд того, о чем вы думаете. Точность и деталировка – невероятные. И чувствительность куда лучше, чем в предыдущих моделях.

– Куда идут эти провода?

– К шифратору. Для полной обработки экспериментальных данных нужны недоступные нам вычислительные мощности. Сэм купил время вычислительного кластера Массачусетского технологического института. Данные мы отправляем туда через спутник.

Каро уставилась на провода, на машину для чтения мыслей, на великолепный томограф. Ее пугала сама мысль о том, сколько денег на это ушло. Ее зарплата в сравнении с этой суммой совсем мелочь. А она до сих пор не знает, что должна делать за эту зарплату.

– Джулиан, если это учреждение проводит клинические исследования мозговых функций, то почему мне все объясняют физик и программист? Что на самом деле исследует этот центр? Почему здесь нет медперсонала и какое отношение все это имеет к «научно доказанному» бессмертию?

Последние слова прозвучали для самой Каро как неудачная шутка. С тем же успехом можно было бы говорить о научном доказательстве призраков, колдовства или, скажем, всеобщей популярности травянчиков[7], о которых вообще-то знают лишь редкие любители.

– Это необычные клинические исследования, – сказал Джулиан. – Более того, такое определение работы весьма неточно. Это исследовательский проект, в котором, разумеется, участвует медицинский персонал. В первую очередь сам Уоткинс. Доктор Лайл Ричард Ласкин, который занимается и нашими пациентами, и Уоткинсом. С ним вы познакомитесь завтра. Рентгенолог, анестезиолог и все сестры, которыми командует Камилла Франклин, скоро вернутся на остров. У нас был нейрохирург, Дэвид Эрнест Уикс, но он, к сожалению, месяц назад погиб, занимаясь подводным плаванием. Есть и еще один нейрохирург, его ассистент, доктор Ральф Иган. Он сейчас здесь, но работает у нас временно; он только что получил сертификацию и вскоре покинет нас, чтобы заняться тем, что ему обещали и к чему он стремился: практикой в крупной больнице Лос-Анджелеса. Так что ассистента для вас мы все еще ищем.

– Но как же вам удалось заманить сюда человека на временную работу?

Джулиан улыбнулся. Он стоял, непринужденно опираясь длинным поджарым телом на мощный компьютерный пульт, и Каро снова ощутила порыв влечения.

– Ральф – мой родственник, но тем не менее настоящий нейрохирург. Мы обеспечиваем нашим пациентам наилучшую медицинскую помощь.

– При том что в действительности они не пациенты, верно? Они не больные, а объекты исследования.

– Совершенно верно. Это добровольцы, стремящиеся внести в науку серьезный вклад, и в работу входит не только новаторское картографирование мозга, но и много чего еще. Уверен, как только вы полностью поймете, что и для чего мы здесь делаем, вы твердо решите остаться.

То же самое говорил ей Вейгерт. И прежде чем Каро успела что-нибудь ответить, физик собственной персоной появился в дверях. На его лице странным образом сочетались усталость и бодрость.

– Доктор Сомс-Уоткинс, ваш дед настоятельно пожелал, чтобы я сопровождал вас во время экскурсии и дополнял пояснения Джулиана. Действительно, без физической базы обрисовать ваши функции будет затруднительно.

Каро кивнула, мимолетно заметив, что на сей раз уже Джулиан определенно встревожился. Она решила, что он опасается, что Вейгерт будет все время воспарять в высокие физические материи, куда она не сможет последовать за ним, и помешает представить исследование во все его полноте.

Однако Вейгерт начал довольно просто:

– Доктор Сомс-Уоткинс, вы сказали, что слышали о теории множественной