Час крысы - Михаил Зайцев

В движениях Павла отсутствовала рваная поспешность, а его сердце билось в прежнем ритме. Нет, начиная шаг тигра, он не был уверен, что отыграет секунду, но последний из восьми принципов гласит: «Сила духа — ключ к победе, по Силе духа узнают Мастеров», а Павел был Мастером, Гранд-Мастером сложнейшего из боевых искусств, и дух его соответствовал этому званию. Дух, а не душа, к сожалению.

Павел был Мастером-инь, Темным Мастером, продавшим душу в обмен за свое мастерство. Он отнимал жизни легко, ради своей ЦЕЛИ. Он не почувствовал ни намека на сострадание — хотя бы сострадания к боли, — когда поймал в кулак волосы на затылке беглеца и дернул резко. Беглеца качнуло назад, он потерял равновесие, он начал падать, а безжалостный Мастер, выпустив волосы обреченного, схватил голову падающего и дернул ее вперед и вниз. И услышал, как хрустнули шейные позвонки. Агонизирующее тело упало на пол. Павел переступил через него и забыл о нем. Как уже позабыл про стилет, застрявший в горле второго трупа. Павел никогда не вспоминал тех, чьими изувеченными телами мостил дорогу к своей ЦЕЛИ.

Цель оправдывает средства. Увы, иначе иной цели достигнуть просто невозможно. Увы, это так...

Павел нажал на медную загогулину дверной ручки, толкнул дверь в игровой зал подпольного казино, а пока она открывалась, схватился за «УЗИ», что болтались привязанные к концам шарфа. Дверь распахнулась, и Павел открыл огонь.

Он стрелял с обеих рук, от бедер, не целясь. Поливал игровой зал огнем, равнодушно взирая, как пунктиры свинца скашивают любителей рулетки, игры в кости, карточного азарта. Игроки падали на зеленое сукно столов, упал на вращающееся колесо рулетки крупье, рассыпались карты. Звонко разлетелась осколками хрустальная пепельница, погасла с хлопком лампа над столиком для игры в кости. У кого-то в руке пуля разбила бокал, и спустя мгновение другая пуля раздробила пальцы, которые держали ножку бокала. Магазины автоматических пистолетов опустели быстро, очень быстро, а шум падения, звон и грохот продолжались. И все же Павел расслышал писк часов на запястье. Это значило, что «Опель» тормозит сейчас у ступенек в полуподвал. И, скорее всего, толстяк перед входом уже застрелен. И вскоре двое из прилетевших вместе с русским китайцев вышибут дверь с иероглифом. Их задержит привратник, которого Павел, вопреки договоренности, оставил в живых. Возможно, улыбчивый привратник уложит одного, а то и двух штурмовиков. А если нет, то подельников Павла остановит железная дверь, которая, наперекор предварительным планам, осталась заперта.

Павел выбросил «УЗИ» с опустошенными магазинами. Бросил их за спину, попутно избавившись и от шарфа-хомута. Павел пошел через изуродованный зал, не обращая внимания на счастливчиков, коим повезло пережить свинцовую вьюгу. Таковых было немного. Они хромали, ползли, ковыляли к дверям черного хода. Кто-то из них уже судорожно сдвигал окровавленной рукой массивный засов — если сумеют, то вскарабкаются по крутой лесенке. Кто-то непременно сможет открыть дверцу в тишайший проулок. И все, кто выжил в зале, умрут в том проулке, ибо из «Опеля», стартовавшего точно по графику, должен был выскочить — и выскочил — китаец, который уже поджидает выживших у запасного выхода.

Павел шел к другой двери. К неприметной, прямо, напротив тамбура. Дверь была серой и хлипкой, Павел вышиб ее ударом ноги и вошел в тесную каморку, освещенную настольной лампой. В каморке едва умещались тумбочка с лампой и портативным телевизором да кушетка, на которой сидел узкоглазый коротышка в смешных круглых очках. Тщедушный очкарик прижимал к груди обтекаемой формы металлический атташе-кейс.

— Отдай, — велел Павел по-китайски, протянув руку с растопыренной пятерней.

Коротышка оторвал от груди кейс, трясущиеся руки протянули металлический чемоданчик белому.

Выполняя в Триаде функции казначея, очкарик слыхал байки про белого карателя, но в них не верил. Триада возникла в седую древность как повстанческая организация, имевшая благородную ЦЕЛЬ — освобождение китайского народа от ига маньчжурских захватчиков. Членом Триады мог стать только китаец. И даже сегодня, когда слово «Триада» является синонимом итальянского словечка «мафия», в нее входят только китайцы. Кстати, и мафия возникла как национально-освободительное объединение. «Мафия» означает «семья», а семья подразумевает родство. Однако нет правил без исключений — в китайской «семье» появился «приемный сын» иной расы, белый, русский. «Сын», имеющий свою ЦЕЛЬ, себе на уме.

Бежавший с деньгами казначей отдал кейс, набитый купюрами, и приготовился умереть. Он знал, что Триада не прощает предательства, но надеялся спрятаться здесь, в подпольном казино своего зятя. Он не знал, что ближайший помощник зятя, посланный хлопотать о документах и пластической хирургии, сразу же связался с боссами Триады в Гонконге. И зять беглеца не знал о том, что его помощник является информатором китайской мафии.

Павел взял приятно тяжелый кейс в левую руку, достал «Глок» из правого кармана и выстрелил в переносицу смирившемуся со смертью очкарику. Труп откинуло к стенке, пуля сломала дужку смешных очков, и круглые стекла повисли на ушах мертвеца. Двое помощников Павла должны были взять на себя конвоирование очкарика. Боссы велели казнить беглого казначея в спокойной обстановке и сделать так, чтобы он умирал долго и чтоб процесс его умирания был отснят на видео. Дабы эта хроника послужила уроком остальным членам Триады. Однако Павел уже не подчинялся боссам...

Павел вышел из каморки. Уверенно прошагал к открытой двери запасного выхода и столкнулся с раненым, который силился вскарабкаться по лестнице. Павел добил раненого выстрелом в спину, выскочил в проулок и едва не споткнулся о покойников, коих отправлял к праотцам его подельник.

Китаец засел в заброшенном доме напротив. Увидев Павла, он высунулся из оконного проема, спросил скороговоркой:

— Все нормально? Что-то ты рано вышел. Машина подойдет только через минуту. А где остальные? Все хорошо?

— Да, — ответил Павел и приподнял кейс, демонстрируя чемоданчик с деньгами, отвлекая внимание брата по Триаде от своей правой, вооруженной руки.

«Глок» выплюнул пулю. Китаец в оконном проеме разинул рот, захрипел. Струйка крови полилась из уголка его рта.

Русский отшвырнул пистолет и побежал. Он бежал, петляя переулками, сам не зная, куда. А если убегающий сам не знает, где свернет на следующем перекрестке, то и просчитать его перемещения практически невозможно.

Левую руку оттягивал кейс, внутри терлись о тонкий металл обтекаемого чемоданчика тугие пачки банкнот. Имея деньги, много денег, имея решимость, океан решимости, можно достичь многого. Наконец-то можно попасть в Россию...

«Мерин» с мигалкой и соответствующими номерами привез Сергея Сергеича к двухэтажному особняку на Пречистенке, как и всегда, к девяти утра. Как всегда, секьюрити, в обязанности которых входила охрана объекта, встречали шефа на улице, дабы, пока шеф бодро шагает к гостеприимно распахнутой двери, доложить быстренько, что все о'кей, никаких происшествий за ночь. Да и какие «происшествия» могли произойти «на объекте»? Бомжей внутри Садового кольца гоняли менты, а серьезный криминал давным-давно в курсе — особнячок на Пречистенке под надежной крышей, которая легко способна превратиться в колпак. Кому охота оказаться «под колпаком»? Меж тем Сергей Сергеич для солидности держал на окладе три смены секьюрити.