Час крысы - Михаил Зайцев

Эх, знала бы девушка Лена, какие бабки Фонд «НАШЕ БУДУЩЕЕ» моет на подводных благотворительных съемках! Под паршивые десятиминутки, снятые на любительскую видеокамеру в самодеятельном водонепроницаемом кожухе, подбиваются сметы, способные свести с ума Спилберга. А про то, что роль трудных подростков, на халяву посещающих бассейн и бесплатно катающихся купаться к теплым морям, играют дети чиновников, более чем обеспеченные, про это девушка Лена, конечно, знала. Особо наглые чиновничьи отпрыски мужского пола не раз и не два щипали смазливую продавщицу.

Слушая щебетание симпатичной Лены, иностранец неспешно приблизился к стенду с выставленными на продажу ружьями для подводной охоты. Дождался паузы в щебетании и высказал желание приобрести компактное ружьишко с гарпуном в комплекте. И спустя минуты уже упаковывал оружие с мощной пружиной и стальной стрелой в свой саквояж.

Застегнув саквояж, англоговорящий покупатель выдал длинную фразу, из которой Lena поняла, что иностранец желал бы, если можно, пообщаться на темы оптово-розничной торговли с уважаемым директором.

Девушка-менеджер окликнула юношу, старшего менеджера, тот вник в проблему и проводил иностранца до директорского кабинета. Сунулся в кабинет, доложил Алексею Петровичу, впустил иностранца и поспешил дверь за ним закрыть.

В директорском кабинете иностранец пробыл совсем недолго, минут этак пять-семь. Обратную дорогу отыскал самостоятельно, улыбнулся старшему менеджеру, кивнул девушке Лене и был таков — исчез, растворился в толпе москвичей и гостей столицы.

Ситников трепался по мобильнику, когда к нему в кабинет сунул голову услужливый юноша, старший менеджер. Ситников прекратил телефонный разговор и, когда увидел Павла, как только его узнал (а узнал он его почти что сразу), нажал на мобильнике клавишу, превращающую телефонный аппарат в диктофон. Нажал незаметно для Павла, и таким образом у следствия по делу об убийстве гражданина Ситникова А.П. оказалась в распоряжении ценнейшая аудиоулика:

" — ...узнал, да? Молодец, Леша. Хорошо держишься, мужественно.

— Не подходи ко мне. Я закричу, я позову на помо...

Короткая дробь шагов. Стук — мобильник упал на пол.

— Бо-бо-ольно, пусти...

— Тс-с! Тише говори.

— Я и так еле...

— Тс-с. Вполголоса, а то будет ОЧЕНЬ больно.

— Я... я давал деньги твоим родителям. Паша, ты видел родителей? Бабушка твоя умерла два года назад, я помогал с похоронами, на поминки о-ой, бо-о-ольно, пусти...

— Родители думали, что я погиб?

— Они писали. Я им помогал, мы писали в инстанции, но в стране такое творилось, и... И я им соврал, Паша. Я им сказал, что выяснил — ты погиб в тюрьме от малярии. Для их же блага сказал, правда, Паша, правда... Михалыч говорил нам, что в тюрьмах Нагонии белому не выжить. И Сергей Сергеич потом подтвердил — не выжить...

— Ты молодец, приятель.

— Нет-нет, Паша, что ты, что ты... Я... я — скотина малодушная. Я тебя предал, но... Паша, прости. Паша, у меня семья. У меня сын и дочка. Сына Павликом зовут, я...

— Ты молодец. Ты умный, понимаешь — лучше не юлить и сказать мне всю правду. И это тебе зачтется, приятель. Поверь, умереть быстро и без боли — это подарок. Подарок от Паши Лыкова.

— Паша, я...

Хруст. Как будто ветка сломалась.

Шуршание. Как будто мешок кладут на пол. Удаляющиеся шаги. Еле слышный скрип двери..."

Евдокимов чувствовал себя шестеркой и идиотом. Шестеркой, потому что пришлось резко вылезать из постели, где осталась дремать аппетитная женщина Глаша, с которой у Валеры вроде бы все серьезно, пришлось завтракать наспех, собираться и лететь на другой конец города по первому зову Сергеича. А идиотом, потому что пришлось переться в район, где прошли детство и юность, где до сих пор живут мама, сводный брат и отчим, с которыми Валера давным-давно перестал даже созваниваться, в район, где сами собой лезут в голову всякие идиотские воспоминания. Плюс ко всему, припершись на стрелку, приходится еще и по-идиотски выглядеть, встав столбом, куда было велено, возле дома номер такого-то, на месте, совершенно не подходящем для свиданий.

Валера топтался на идиотском месте встречи, а мимо шли люди, в основном пожилого и редко среднего возраста. Жители былых новостроек постарели вместе с домами, их дети разъехались, и только деревья разрослись на газонах, как будто на брошенном кладбище.

Валера вскинул руку, посмотрел на часы — без двух минут час. Подошел поближе к бордюрному камню, тут же рядом остановился обшарпанный «жигуленок», небритый водила предложил подвезти гражданина, куда скажет, задешево. Валера коротко и грубо послал шофера. Переминаясь с ноги на ногу, он вглядывался в довольно жиденький транспортный поток. Вглядывался придирчиво, он ожидал, что человек от Сергеича приедет на тачке, ожидал увидеть притормаживающую иномарку и, как бы поеживаясь, поводил левым плечом, локтем поправляя кобуру под пальто.

Зачем он нацепил сбрую со «стечкиным»? А черт его знает! Обычно на стрелки Евдокимов отправлялся безоружным, а сегодня выскочил из квартиры, и сердце вдруг противно заныло. Вернулся, напялил сбрую и сразу вздохнул свободнее. Кобура сыграла роль успокаивающей таблетки, «стечкин» приятно утяжелял плечо. Пристрелянный, старый добрый «стечкин» с полной обоймой, снятый с предохранителя.

Встав поближе к снующим по захолустной улочке автомобилям и незаметно поправив кобуру, Валера переключил воображаемый тумблер в мозгу на мысль о деньгах. Семь лет тому назад Сергеич купил Евдокимову диплом выпускника института физкультуры. Валера числился в Фонде «НАШЕ БУДУЩЕЕ» методистом по спорту, ни хрена не делал, но получал регулярно зарплату. Дела делать приходилось редко, за них платили особо и щедро. Частенько дела начинались с таких же, как и сегодняшний, телефонных звонков. Однако прежде Сергеич называл имя господина, с которым предстояло встретиться. Настоящее имя или придуманное — не суть, но называл. На первой стрелке Валера всегда получал аванс. На второй, и последней, по окончании дела, получал остальное. Все было так обставлено, что всегда сохранялась неясность — является ли сам Сергеич заказчиком, или же он всего лишь посредник.

По мере роста количества удач Евдокимова, росла и плата за его услуги специалиста по устранению проблем. Также плата зависела от должности проблемы, статуса, наличия телохранителей. Валера стоял у бордюрного камня и гадал, какой величины аванс его ожидает сегодня, суммировал и прикидывал, хватит ли накоплений, с учетом сегодняшнего аванса, на приобретение квартиры, достойной женщины Глаши, в пределах Садового. На покупку новой квартиры, и так, чтобы нынешнюю не продавать. Валера размышлял на финансовые темы, когда услыхал смутно знакомый голос:

— Скажи, почему?

— Чего? — Валера обернулся.