История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 1 - Луи Адольф Тьер

в плен. Невозможно было более достойно закончить эту череду выдающихся операций. Почти без сражений, за четыре боя, данных один за другим, Наполеон полностью дезорганизовал Силезскую армию, захватил в плен около 28 тысяч человек из 60 тысяч, а также огромное количество артиллерии и знамен и жестоко наказал самого самонадеянного, самого храброго и самого ожесточенного из своих противников. Было из-за чего гордиться и армией, и собой, и последней вспышкой своей чудесной звезды, чудесной даже в бедствиях!

Наполеон тотчас направил 18 тысяч захваченных пленных в Париж, дабы столица собственными глазами увидела его трофеи, достойные Итальянских войн, и снова поверила в гений и фортуну своего императора!

До Парижа постепенно дошли известия о нежданных победах Наполеона, и парижане, за исключением некоторых людей, сбитых с толку партийным духом или ненавистью к императорскому деспотизму, сердечно им обрадовались. Известие о приближении колонн пленных возбудило горячие ожидания в парижанах, надеявшихся посмотреть на шествие по бульварам уже через два-три дня. Но они едва посмели предаваться радости, ибо в то самое время, как пришла весть о разгроме Блюхера и его генералов в Шампобере, Монмирае, Шато-Тьерри и Вошане, они получили известие и о том, что Шварценберг готов форсировать Сену от Ножана до Монтро, а в лесу Фонтенбло показались казаки Платова. Наполеона горячо призывали вернуться на Сену. По этой причине он покинул Мармона до окончания боя в Вошане и вернулся в Монмирай, чтобы отдать новые приказы и подготовить новые бои.

Вот что на самом деле произошло в армии Шварценберга. В то время как Наполеон передвинулся с Оба и Сены на Марну, государи-союзники отбыли в Труа, а их армии, опережая их, заняли Сену от Ножана до Монтро и даже пытались дотянуться до Йонны, дабы предотвратить опасность быть обойденными слева. Богемская армия намеревалась двигаться на Париж обоими берегами Сены через Фонтенбло и Мелен, в то время как Силезская армия будет подходить к нему вдоль Марны через Мо. Надежда вступить в Париж воспламеняла воображение Александра.

Действиями императора Александра в ту минуту руководили оскорбленная гордость и желание отомстить. Поэтому он приказал приостановить заседания конгресса на том основании, что Коленкур медлил с принятием шатийонских предложений. В этом отношении Александр выказывал упорную решимость и не желал более никаких переговоров. Царской воле всеми силами сопротивлялся Меттерних при поддержке лорда Каслри. Австрийский министр, сторонник умеренности в войне, которая по выходе за известный предел только способствовала усилению роли России, и английский министр, готовый остановиться, если ему оставят Антверпен и Геную, противостояли воле императора Александра. Для этого они воспользовались письмом, тайно отправленным Коленкуром Меттерниху, в котором тот спрашивал, возможно ли добиться хотя бы перемирия в случае его согласия с предложенными условиями. Опираясь на это письмо, они говорили, что нет более причин продолжать военные действия, поскольку Франция готова уступить пожеланиям союзников, что они подвергаются ненужному риску ради цели, которая не может быть признанной целью ни одной из держав коалиции. Поскольку без австрийских войск и английских денег обойтись было невозможно, а Меттерних и лорд Каслри проявили по этому случаю замечательную твердость, Александру пришлось дать согласие на возобновление заседаний.

Полномочным представителям, всё еще остававшимся в Шатийоне, послали план предварительного мирного договора, принятие которого позволяло в ту же минуту остановить военные действия, однако договор был столь унизителен по форме, что его можно было считать равноценным вступлению в Париж. Удовольствовавшись подобным утешением в надежде, что Наполеон не примет нового плана, император Александр вместе с тем торопил Шварценберга выдвигаться на Париж, дабы не оказаться застигнутым подписанием мира в минуту вступления в столицу.

Вследствие этих решений Шварценберг и выдвинулся параллельно Сене от Ножана в Монтро. Он направил корпуса Витгенштейна и Вреде на Ножан и Бре, вюртембержцев – на Монтро, а войска Коллоредо и Дьюлаи – на Йонну, с приказом перейти через реку и двигаться к Фонтенбло. Русско-прусские резервы под началом Барклая-де-Толли остались между Труа и Ножаном. В Ножане Витгенштейн и Вреде столкнулись с генералом Бурмоном, которому Виктор оставил только 1200 человек. Дав героический бой, генерал оттеснил неприятеля, выведя из строя 1500 человек. Но в Бре, обороняемом только национальными гвардейцами, союзники прорвались. Увидев, что Сена форсирована в Бре, маршал Виктор не решился остаться за Ножаном и отступил на Провен и Нанжи. Удино с дивизией Роттембурга, вовлеченный в попятное движение, последовал за Виктором, и оба заняли позицию на реке Йер, впадающей в Сену у Вильнёв-Сен-Жоржа, ожидая помощи от Наполеона. Доблестный генерал Пажоль, не сходивший с лошади, несмотря на вновь открывшиеся раны, не смог удержаться в Монтро после оставления Бре и Ножана; присоединив генерала Алликса, защищавшего Санс, он отступил с Йонны на Луэн, а с Луэна – на Фонтенбло.

Так, 14 февраля, в день, когда Наполеон в Вошане довершил разгром Силезской армии, Богемская армия выдвинулись к Парижу.

Витгенштейн разместился в Провене, Вреде в Нанжи, вюртембержцы в Монтро, Коллоредо в лесу Фонтенбло, Дьюлаи в Пон-сюр-Йонне, казаки в окрестностях Орлеана, Мориц Лихтенштейн с австрийскими резервами в Сансе, Барклай-де-Толли с русской и прусской гвардиями на второй линии между Ножаном и Бре. Слухи о неудачах Блюхера доходили до штаб-квартиры союзников, но никто не знал, насколько неудачи серьезны, и все надеялись добраться до Парижа через Фонтенбло или Мелён.

Узнав о таком печальном положении, Наполеон с невероятной быстротой, которую ограничивали только физические силы его солдат, передвинулся от Вошана на Монмирай в сопровождении гвардии и всей кавалерии. Он поручил Мармону держаться между Сеной и Марной, между Этожем и Монмираем, наблюдать за остатками войск Блюхера и держать связь с Мортье, отправленным в погоню за Сакеном и Йорком на Суассон. Затем Наполеон составил диспозиции, чтобы передвинуться на Сену и дать отпор Шварценбергу.

Сражаясь в течение пяти дней с Силезской армией, Наполеон не знал, что происходило с Богемской, и вел себя соответственно тому, что было наиболее вероятно. А наиболее вероятно было то, что Виктор и Удино отступили далеко назад и остановились только за Йером, а Шварценберг атаковал их силами не менее 80 тысяч человек и, возможно, разгромил. В этом случае, передвинувшись прямо на Ножан или Провен с 25 тысячами человек, Наполеон рисковал столкнуться с 80 тысячами Шварценберга и потерпеть серьезное поражение прежде, чем успеет присоединить обоих маршалов. Кроме того, все проселочные дороги из Монмирая в Ножан и в Провен были в ужасном состоянии, и на них можно было застрять надолго. По этой немаловажной причине, а также из осторожности, куда безопаснее было не прорываться прямо к Сене, а отойти на Йер, как это сделали