Обратный отсчет: Равнина - Токацин

— Я ещё не… — начал было Гедимин, но Айзек, не слушая его, уже оборачивал трубку защитным полем и выкладывал на стол хвостовик и наконечник.

— Айзек! Чем я воздух буду откачивать⁈

— Катушкой, — безмятежно ответил Айзек, соединяя части оболочки. — И, я думаю, лучше предварительно нагреть. Не стой столбом, атомщик, — у меня же нет паяльника!

— Мать моя колба, — пробормотал Гедимин, подгоняя наконечник под форму трубки. — Гварза знает?

Айзек посмотрел на потолок.

— Вот чем думал тот, кто поставил вас в одну команду⁈

…Волокнистые щупальца, едва тронув висок, переползли на руки. Гедимин косился на твэл с опаской, ожидая белой вспышки. «Местный, равнинный ирренций… а хотя — то, что уже загружено, тоже в основном с Равнины. На Земле ирренция немного.»

«Го-одно,» — прогудело внутри черепа, и сармат изумлённо мигнул. «Дава-ай!»

Новый твэл замер в кольце таких же; секунда — и сам Гедимин не отличил бы его от них. Тепло усилилось. Гедимин, хмыкнув, помахал в зеркало, тронул напоследок твэлы и втиснулся в коридор оттока. В голове негромко гудело, перед глазами изредка вспыхивало — разволновавшийся реактор «плевался» «сигмой» во все стороны.

— А автоматизации это всё поддаётся? — спросил Айзек, едва Гедимин подошёл к щиту управления. Сармат мигнул.

— Ты же сам просил грузить вручную.

— С загрузкой всё и так понятно, — отмахнулся Айзек. — Это мы отработали. Я про кассетный цех. Извлечение ирренция, прессовка таблеток, сами твэлы… Чем меньше во всё это лезут руками, тем лучше, — тебе ли не знать.

Гедимин пожал плечами. В карманах лежали незаконченные чертежи — пока он решил их не показывать.

— Кое-что можно соединить и перевести на рычаги… Ты погоди, — опомнился он. — У нас ни ипрона, ни золотой глины. А все эти штуки надо экранировать. И с запасом.

— Ну, лиловая глина у тебя есть, — напомнил Айзек. — И пока… м-да, пока ею и придётся обойтись. И для могильника, и для других нужд. Сам же отчитывался, — золотой она не уступает.

Гедимин поморщился.

— Менять сырьё посреди работы…

— Идём, покажешь мне чертежи, — Айзек крепко взял его за плечо и развернул к шлюзу. — Ансур, показатели в норме?

— Да светится потихоньку, — донеслось из-за монитора.

…«Оборудование», свёрнутое из защитного поля, растворилось, и «цех» остался полупустым.

— А короб можно будет подвесить на рельсы, — Гедимин указал на потолок. — Или по полу протащить…

— Угу… — Айзек, уже не слушая, взвешивал в руке грязный мешок. — Это органическая составляющая? Сорок килограммов? А эллурские илы богаты…

— Там была заводь, вода почти стоячая — всякое оседало, — сказал Гедимин. — Ты куда его понёс?

— Посмотрим, годится ли на субстрат, — пробормотал Айзек, думая уже о своих делах. Гедимин ошалело мигнул.

— Какой субстрат⁈ Это ирренциевая руда!

— Ирренций ты, положим, извлёк, — Айзек положил мешок, обёрнутый защитным полем, на плечо. — А если там что-то смертельное — по Би-плазме мы сразу увидим. Думаю, лучше ил с минеральной присадкой, чем потрошёные деревья…

Гедимин только покачал головой, глядя ему вслед. «Интересно, а нормальные биологи бывают?»

…На плато плюхнулся ещё один ком полуразмягчённого камня. Текк’ты вчетвером разделили «тесто» между собой и теперь пихали его и перекатывали, растягивая за края. Гедимин морщился, но отвернуться не мог. Под ногами, щекоча пальцы, шевелились красные и лиловые побеги — плотный ковёр огнелюбки.

— Проросла, как металл пролился, — Вепуат, присев, перебирал травинки. На долю секунды его накрыла тень — мимо промчался Скаф. Цап держался ниже, поднимаясь в воздух рывками и ненадолго, иногда — на пойманном хвосте Скафа.

— Говорил же — не вымрет, — буркнул Гедимин. — Ты слышал, что Айзек засунул в Би-плазму? С пищеблока ничего не бери!

Вепуат ухмыльнулся.

— Если там осталась дрянь, мы завтра же узнаем. А так… я думаю, тут весь субстрат одного разбора. И лучше, и правда, брать из Эллура. Деревья растут медленно.

Он выпрямился и развернулся к ангару «дирижабля». Оттуда доносилось размеренное шипение и плеск — Тиксу принесли воду.

— Нам бы ещё раз туда слетать. За сырьём… и так, разведать. Я спросил у Джагулов — эта пустыня называется Ксалан.

37 день Кислоты, месяц Камня. Равнина, Сфен Земли, ИЭС «Элидген» — Сфен Воды, река Эллур — Сфен Лучей, пустыня Ксалан

Гедимин полночи ворочался. Утренняя побудка застала его в операторской — у щита управления первым энергоблоком. Начальник смены покосился на сармата и тяжело вздохнул.

— Нет! Ты думаешь, мы бы тебя не позвали⁈

Гедимин, ничего не ответив, заглянул в монитор и поднял височные пластины. В лицо дохнуло теплом. Горячие волокна скользнули по коже и утекли, в голове невнятно прогудело. Гедимин облегчённо вздохнул и закрыл шлем.

— Если увидите белые искры… — начал он, повернувшись к филкам. Начальник смены устало сощурился.

— Ты всех нас считаешь за идиотов? Мы помним инструкцию. Иди уже!

…Забраться в горячий цех сармату не дали — на полпути его отловил Вепуат, ухватил за плечо и поволок к лестнице.

— Би-плазма выжила, — сообщил он по дороге. — Идём быстрее, пока Айзек не передумал!

На лестничной площадке стоял короб, заваленный пустыми мешками — обычными, сшитыми из чего попало. Поверх них лежал аккуратно свёрнутый бурдючок из зелёного гзеша.

— От Альгота, — кивнул на него Айзек, обведя сарматов хмурым взглядом. — Если в Сфене Лучей есть вода, привезёте образец.

— Да откуда⁈ — Вепуат ухмыльнулся. — Там же всё кишит пирофорами.

Гедимин мигнул. «А как одно связано с другим? Черви любят пустыни с рыхлым грунтом… но они и от воды не дохнут.»

— Моё дело — передать, — Айзек слегка сощурился. — Отговаривать вас бессмысленно. Но