Мораль и разум. Как природа создавала наше универсальное чувство добра и зла - Марк Д. Хаузер

УСЛОВИЕ 3. Если рассматривать только гены, противопоставляя их телу, или особи, или группе, то отбор генетической приспособленности может осуществляться несколькими способами. Мы переходим от рассмотрения того, сколько детей рождается у каждого человека, к тому, сколько копий родственных генов каждый человек помогает передать по наследству. Мы переходим от понятия индивидуальной, или прямой генетической, приспособленности к более инклюзивному чувству приспособленности, которое включает в себя количество рожденных детей плюс помощь, оказанная этим человеком другим людям, которые имеют общие с ним гены[348].

Размышления в таком направлении помогают разобраться в некоторых изначально парадоксальных наблюдениях за животными. Например, у некоторых видов птиц и некоторых приматов особи, способные к репродукции, отказываются от возможности размножения. Если целью эволюции является оптимизация генетического результата, то безбрачие — это конечный неадекватный тупик. В этих странных случаях особи отказываются от репродукции, чтобы помочь родителям в воспитании следующего поколения. Помощь сиблингам способствует их генетическому успеху. Кроме того, существует загадка, почему женщины и, может быть, самки нескольких видов, таких как шимпанзе или некоторые киты (обыкновенная гринда), продолжают еще долго жить после менопаузы; например, репродуктивный период у самок этих китов, так же как у людей, заканчивается в тридцать пять — сорок лет, а они живут до шестидесяти лет, причем, по некоторым данным, у них сохраняется способность кормить молоком до пятидесяти лет. Одно объяснение, первоначально касавшееся людей, но потенциально применимое и к другим видам, состоит в том, что бабушки переносят свою заботу с детей на внуков и на других близких родственников. Эта логика ведет к интригующей возможности того, что бабушки и дедушки подстраховывают наше генетическое процветание, помогая и себе, и своим родственникам производить больше здоровых детей[349].

УСЛОВИЕ 4. Большинство видов, размножающихся половым путем, для которых характерно родительское поведение, имеют за свою жизнь более одного детеныша. Иногда «родительство» ограничивается беременностью, как у самки солнечной рыбы, которая ждет, пока триста миллионов яиц полностью оплодотворятся, и затем выпускает их всех сразу в пучины океана. Иногда родительские функции осуществляются в более широком масштабе, как у кустарникового большенога. Самцы делают очень большую кучу из опавших листьев. Когда она подгниет, появляются самки, осматривают ее и, если их все устраивает, спариваются с самцами, а затем откладывают яйца в ее глубине. Участие самца в «родительстве» ограничивается тем, что он немного ухаживает за кучей. Когда вылупляется птенец, рядом нет никого, кто бы мог ему помочь; родившись в куче опавших листьев, птенец выбирается из скорлупы и начинает жить совершенно один. Другая крайность наблюдается у многих птиц и млекопитающих, которые склонны помогать своему потомству спустя много месяцев и даже лет после их рождения, обеспечивая их едой, средствами перемещения, защитой от хищников и соперников. Учитывая, что ресурсы родителя, которые он может дать потомству, ограничены, то, что он может выделить одному детенышу, потенциально уменьшает размер помощи другому. Для родителей ведущим принципом является увеличение достатка. Для их потомства более подходящим принципом является его использование.

Эти стартовые условия определяют ход игры. Родители хотят, чтобы потомство выжило и размножалось, и оно тоже хочет выжить и размножаться. Оно хочет оптимизировать свои личные возможности. Родители хотят оптимизировать свои репродуктивные результаты в течение всей жизни, т. е. следуют перспективной стратегии, которая предполагает прогнозирование потомства в течение хорошо прожитой жизни. Поскольку дети генетически — либо наполовину, либо чуть меньше, в зависимости от линии родства, — связаны со своими сиблингами, они также хотят, чтобы все выжили, пока от них не требуется слишком больших усилий и внимания. Следовательно, модель конфликта «родители — дети», по Триверсу, приводит к размышлениям о динамике семейного конфликта. Отношения, складывающиеся в семье, с точки зрения теории игр, которая рассматривалась в I и II частях, можно представить как игру, потому что существуют разные стратегии и ее выбор одним из участников зависит от того, что выберут другие. Однако имеются и существенные отличия, поскольку шкала времени охватывает от одной или нескольких повторных игр в жизни одной особи до множества игр, в которые играют многие особи на протяжении существования всего вида. Хотя каждый репродуктивный цикл представляет собой однократную игру, его последствия распространяются на множество циклов.

Используя эти модели, биологи-теоретики определили условия, в которых детоубийство или убийство сиблингов должно быть обязательным, а не факультативным и когда родителям следует больше вкладывать в потомство, а не беречь ресурсы для новой попытки в следующем сезоне. Эти условия, выраженные языком математических формул, представляют первые шаги в характеристике принципов и параметров оказания помощи и нанесения вреда в динамике развития семейных отношений.

Хотя родительская опека является лишь небольшой частью социальных отношений, существующих у людей и у животных, в этом кратком обзоре на первый план выдвигаются два главных аспекта, имеющих отношение к моему объяснению моральной способности. Первый состоит в том, что мы можем понять принципы нанесения вреда и оказания помощи, рассматривая только те параметры, которые, в случае их использования, определяют, когда конкретные действия осуществимы, а когда — нет. Мы склонны рассматривать рождение потомства у людей как обязательное условие, а заброшенность детей и детоубийство не только как запрещенные, но и как отвратительные с моральной точки зрения поступки.

В дескриптивном плане это не обязательно так. Если мы учтем условия, в которых происходила эволюция человека, и рассмотрим некоторые из вышеупомянутых параметров, то окажется, что заброшенность и детоубийство не только имеют место в человеческих сообществах, но и ожидаемы при определенных условиях. Ни детоубийство, ни убийство сиблингов не обязательно являются отклонениями, даже если они могут быть спровоцированы у людей и у животных экстремальными условиями. У всех животных они отчасти являются следствием неосознаваемых принципов, реализуемых особями в момент нанесения ими вреда другим членам семейства. Мы, безусловно, можем сознательно поддерживать эти неосознаваемые процессы или бороться с ними.