Проблема с миром - Джо Аберкромби

Что-то загремело; она дернулась и вытянула шею, вслушиваясь в скрип, донесшийся сквозь журчание реки, прищурилась в направлении арочного прохода, где показался подпрыгивающий огонек. Легкий ветерок качнул ветки, туман немного раздвинулся, и она увидела двоих людей. На одном был хороший шлем с гребнем, под длинным плащом поблескивала кольчуга. Другой, с плешивой головой, держа фонарь в высоко поднятой руке, широко распахнул вторую створку.

И врата Карлеона раскрылись, приглашая их внутрь.

Резко дернув запястьем, Рикке оборвала ремешок и забросила штифт далеко в кусты.

– Пошли! – прошипела она.

Трясучка вскочил на ноги, быстрый и бесшумный; Гвоздь не отставал от него. С шелестом металла первая дюжина устремилась следом, за ней вторая, за ней третья…

– Давай, – шептала Рикке, стискивая кулаки так, что ногти впились в ладони. – Давай!

Она вздрогнула, услышав топот ног, когда Трясучка с остальными пробежали по деревянному мосту. Этот момент она почти наверняка уже видела прежде – видела Долгим Взглядом. Стражник в плаще, стоя в воротах, поспешно потянулся за мечом.

Его окрик превратился в бульканье, когда плешивый перерезал ему глотку и пихнул его обратно, в темноту прохода. Еще одно доказательство того, что немного золота может преуспеть там, где много стали терпит поражение. Плешивый поднял свой фонарь и вежливо отошел с дороги, пропуская несущегося Трясучку и хлынувший за ним поток вооруженных людей внутрь Карлеона.

Рикке медленно поднялась на ноги, морщась от боли в коленях от долгого сидения на корточках, и наконец выпустила сдерживаемое дыхание.

– Ну что, вот и все, что ли?

– Во всяком случае, хорошее начало. – Широко ухмыляясь, Изерн водрузила один сапог на камень.

Нескончаемый прилив воинов струился из окутанного туманом леса, исчезая в воротах города, бесшумно как призраки.

– Не убивайте там никого без необходимости! – окликнула их Рикке, тоже двигаясь в сторону ворот. В конце концов, она была на Севере далеко не единственной, кто умел мстить.

* * *

Для только что захваченного города внутри стен было неожиданно тихо. Кучки уфрисских карлов стояли на углах с обнаженными мечами и поднятыми щитами – на одном или двух был нарисован знак Долгого Взгляда. Рядом сидели пленные со связанными руками и валяющимся рядом оружием. Из окон и дверей кое-где выглядывали испуганные горожане, когда Рикке проходила мимо.

– Не беспокойтесь! – Она улыбнулась им, как она надеялась, обнадеживающе, хотя вид ее лица нынче мало кого мог обнадежить. – Даю слово, что никто не пострадает!

Она увидела пару карлов, тащивших труп, оставляя на булыжнике кровавый след.

– Больше никто не пострадает, – поправилась она. – Если вы будете вести себя, ну вы понимаете… вежливо.

Она не была уверена, что это помогло. Но, по крайней мере, она попыталась. Приложив, по ее мнению, гораздо больше усилий, чем Кальдер Черный, когда он брал Уфрис.

Гвоздь стоял, прислонившись к стене, и при помощи своего кинжала аккуратно сверлил дырочку в остром конце яйца. Он обладал способностью стоять очень тихо, практически не шевелясь, пока в этом не было необходимости.

– Значит, сработало, – проговорил он, когда она подошла.

– Я же говорила.

– Мы, кажется, вообще ни одного человека не потеряли.

– Это хорошо. А у них?

– Парочка. Охраны здесь осталось, наверное, вдесятеро меньше, чем обычно.

– Ну да, – отозвалась Рикке. – Все умотали в Срединные земли, драться с королем Орсо.

– Где и ты тоже обещалась быть.

– Потому и обещалась. Но я подумала, что здесь нас ждет гораздо больше веселья.

Гвоздь покачал головой. Лезвие его кинжала сверкало, поворачиваясь из стороны в сторону.

– Я знал, что ты можешь быть опасным врагом. – Он взглянул на нее из-под своих бесцветных бровей, сквозь бесцветные ресницы. Долгий, неторопливый взгляд, вбирающий в себя все мелочи. – А теперь вот думаю, что, может быть, тебя и в друзьях иметь опасно.

– Меня опасно иметь в друзьях, если собираешься меня предать, это я могу тебе сказать точно. Савин дан Брок продала бы меня при первой возможности. – Рикке осознала, что держится за изумрудное ожерелье, висевшее у нее на шее, и убрала руку. – Эта женщина торгует всем, что видит.

Как они улыбались друг другу тогда, на скамейке в саду ее отца… Ее рука, лежащая на животе Савин. И ребенок, шевелящийся под ее пальцами.

– Что до ее мужа…

Она вспомнила мальчишескую улыбку Лео – сплошное доверие, сплошная сердечность; вспомнила, как он смеялся вместе с ее отцом; вспомнила его мальчишкой, с которым она играла в амбаре. Что-то станет с ним теперь, в Срединных землях, без помощи, которую она ему обещала? Рикке ощутила укол вины и тут же разозлилась на себя за это чувство. Нужно сделать свое сердце каменным!

– Я выполнила то, что обещала сделать? – спросила она.

– Да, – ответил Гвоздь.

– Все вышло так, как я сказала?

– Пока что да.

– Так чем же ты недоволен?

– Я не говорил, что я недоволен.

– Тогда что ты хочешь сказать?

Он сдул щепотку пыли с верхушки яйца и перевел на нее свои бесцветные глаза:

– Я хочу сказать, что не надо давать мне причин быть недовольным.

– Хорошо, я запомню.

Она кивнула в направлении высокой стены впереди. Той самой, которую Бетод выстроил вокруг холма, на котором стоял замок Скарлинга. Наверное, самой крепкой стены на всем Севере. Люди потихоньку продвигались к воротам, подняв щиты; сверху по дуге прилетела пара стрел, загремев по булыжнику, и люди попятились.

– Тем временем у нас еще осталась работа.

– Работы всегда хватает. – Гвоздь продолжал буравить яйцо своим кинжалом, терпеливый, как древесный корень. – Когда мы пришли, ворота были уже закрыты. И те, кто внутри, вроде как не хотят их открывать. Стреляют каждый раз, как мы подойдем.

– Не очень-то по-соседски.

– Вот именно. Я подумал, пожалуй, как стемнеет, я заберусь туда и поучу их хорошим манерам.

Рикке окинула стену взглядом: серая, мрачная, чертовски высокая, и никаких зацепок.

– Дадим им время подумать над своим положением. А тем временем пусть все будет мирно, да? Пригляди, чтобы в городе больше не было никаких кровопролитий.

– Какая ты великодушная.

– Минуту назад я была для тебя чересчур безжалостной. Теперь выясняется, что великодушие – это тоже плохо?

– Смотря для кого.

Гвоздь еще раз взглянул на стену, прищурившись и задрав голову.

– На войне нужно занимать все высокие места, какие только можно. – Он поднес яйцо к губам. Между его длинными указательным и большим пальцами оно казалось крошечным. – Главное, не считать себя выше других. Это дерьмо ничего не стоит.