Канцелярская крыса - Константин Сергеевич Соловьев

патроне для охоты на слонов, шесть десятых дюйма. И уж подавно Герти никогда не приходилось видеть второго заместителя в ярости. Видимо, подумалось ему, мистер Питерсон и в самом деле выдающаяся личность, раз уж смог заслужить подобный эпитет из уст самого второго заместителя.

Больше Герти расспрашивать ничего не стал, было ясно, что его собеседник не настроен болтать. Откинувшись на спинку кресла и провожая взглядом проносящиеся мимо дома, Герти задумался. Было, о чём подумать.

Неизвестный убийца, подстерегающий его на ночной улице, у двери собственного дома. Не полковника Уизерса. Герти Натаниэля Уинтерблоссома. Уже одно это могло наполнить душу самыми чёрными подозрениями. Откуда этот мистер Питерсон знал его истинное имя? Сговор с Дьяволом?.. Герти мысленно поморщился. Его Адское Величество как раз был единственным существом на острове, знающим истинную историю мистера Уинтерблоссома, но вероятность того, что Владыка Тьмы станет трепаться об этом где ни попадя, можно было не принимать в расчёт. Питерсон каким-то образом знал правду. Ту самую, которую Герти хранил в себе уже несколько месяцев, умудрившись сокрыть даже от всепроникающего взгляда Канцелярии. Откуда?..

Он помнил слова, сказанные перед тем, как ночь расцвела выстрелами.

«Вы сами виноваты, Уинтерблоссом. Вас же предупреждали, чтоб вы убрались с острова. Вы не послушали. И сами виноваты».

Вас предупреждали.

Кто его предупреждал? И с какой целью?

Герти вспомнил скромную почтовую карточку, вручённую ему в разгромленном «Полевом клевере», полном мёртвых людей, засыпанных стеклянным крошевом и дымящимися гильзами, Помнил и её содержание.

«Бегите с острова немедленно. Пока ещё живы. И никогда не возвращайтесь».

Карточку эту он сжёг почти сразу же, опасаясь того, что её заметит кто-нибудь из крыс мистера Шарпера, сновавших по разгромленной гостинице. Как жаль, что он не удосужился перед этим её как следует изучить. Да и до изучения ли ему было в тот момент?.. Неведомый доброжелатель вместе с карточкой передал ему приличную сумму денег, вполне достаточную для того, чтобы, как он полагал, навеки распроститься с Новым Бангором.

Герти заскрипел зубами, вызвав удивлённый взгляд мистера Беллигейла.

Наивный, наивный и глупый мистер Уинтреблоссом. Он ещё не знал, что остров сродни капкану, и покинуть его стократ сложнее, чем достичь. Обнаружив ключ к свободе, он выкинул из головы предупреждение. А несколькими месяцами спустя имел шанс выкинуть из черепа его содержимое, встретив человека с револьвером. Оно очень живописно смешалось бы на тротуаре с кошачьими помоями…

Герти попытался вспомнить детали записки, но тщетно, память, как рачительная хозяйка, давно убрала их в тёмный угол. Он не помнил ни почерка, ни каких-то отметок, ни каких-то знаков, способных прояснить личность автора. Помнил лишь запах. Тонкий, едва уловимый запах ванили, особенно хорошо ощущавшийся в тот момент, когда пламя спички превратило бумагу в трепещущий чёрный кокон.

Лёгкий, как аромат распускающихся фиалок, запах ванили.

— Хековы жабры! — вырвалось у Герти.

Мистер Беллигейл покосился на него, но ничего не спросил. Оно и к лучшему. На Герти и без того обрушилось больше вопросов, чем он мог выдержать.

Кто-то предупредил его об опасности спустя несколько недель после того, как он появился в Новом Бангоре. Кто? И, главное, зачем? Кому было нужно, чтоб ничего не подозревающий клерк Гилберт Уинтерблоссом поскорее убрался с острова? Настолько нужно, что записка в скором времени сменилась револьвером. Что это за таинственная злая сила, пытающаяся им управлять? И злая ли? Конечно, мистер Питерсон едва ли из любви пытался продырявить его ночью на улице. Но ведь было и предупреждение… Кто-то явственно пытался уберечь Герти от опасности, предоставив ему возможность покинуть остров. Был ли это таинственный мистер Питерсон? И если да, то что ему до Гилберта Уинтерблоссома?

А может, всю эту игру с первого дня ведёт Канцелярия? Несмотря на жаркий день, Герти ощутил, как рубашка на спине пропитывается ледяным, как утренняя роса, потом. Краем глаза он осмелился взглянуть на мистера Беллигейла. Тот равнодушно вёл локомобиль, почти не глядя по сторонам, строгий, собранный и аккуратный, как и прежде.

Быть может, никакого мистера Питерсона на самом деле и нет на свете?.. А ждёт их не особняк в Олд-Доноване, а окраина города и густые заросли, окаймляющие загодя вырытую яму. Мистер Беллигейл попросту заглушит котёл локомобиля и бесшумно достанет из-за пазухи свой огромный пистолет.

Гроза и в самом деле прогремит этим днём, но только один раз. А в лондонской канцелярии мистера Пиддлза ещё несколько лет будут вспоминать молодого Уинтерблоссома, откомандированного куда-то в полинезийские колонии, да так и пропавшего там без следа. Впрочем, вспоминать будут всё реже и реже. Мало ли самоуверенных молодых джентльменов пропадает каждый год на фронтире цивилизации, в глухих и опасных уголках мира?..

Герти помотал головой, прогоняя подобные мысли.

Вздор. Слишком сложная игра даже для Канцелярии. Если бы мистер Шарпер заподозрил в Герти самозванца, всё кончилось бы в первый же день. Его клерки и верно хорошо умели задавать вопросы. Спустя час взаимоотношения мистера Уинтерблоссома и полковника Уизерса перестали бы быть тайной. Какой смысл вести несколько месяцев столь запутанную и сложную игру?.. С другой стороны, кому известны правила игр, которые ведёт Канцелярия?

Герти едва не подчинился порыву на ходу открыть дверь машины. Даже дёрнулась сама собой рука. Дёрнулась, но тут же обмякла.

Локомобиль безмятежно катился по улицам Олд-Донована, выложенным ещё в те времена, когда воздух над островом не знал ни угольной копоти, ни бензинового смрада. Здешние дома строились в стиле, безнадёжно устаревшем ещё полвека назад, отдающим чем-то готическим, но со свойственным всем старомодным вещам шармом. Каждый дом походил на миниатюрный замок, а то и собор. Герти же все эти шеренги тяжеловесных, гротескных, с выпирающими контрфорсами и аркбутанами[148] домов казались собранием измождённых и болезненных аристократов, и впечатление это усиливалось отслоившейся краской, порыжевшими от ржавчины водопроводными трубами и много лет не знавшими ремонта фасадами.

— Когда-то здесь был центр Нового Бангора, — кажется, мистер Беллигейл впервые за всю поездку разомкнул губы по собственной инициативе, — Эти здания строились ещё при Георге Третьем, сто пятьдесят лет назад. Но жизнь взяла своё. Административный центр постепенно естественным образом переместился в Майринк. Олд-Донован заглох, превратившись в пристанище для стариков и отшельников благородного происхождения. Здесь обыкновенно селятся люди, чурающиеся городского шума.

— Должно быть, не всякому отшельнику по карману такие дома, — пробормотал Герти, разглядывая каменные громады, норовившие затмить Мальборо-хаус или Касл-Ховард, — Ваш мистер Питерсон, что, какой-нибудь негоциант?

— Он не жалуется на финансовые сложности, — спокойно ответил мистер Беллигейл, — И на то есть причины.

— Понимаю. А ночные прогулки с револьвером, стало быть, его хобби, — саркастично заметил Герти, — Не могу осуждать мистера Питерсона, жизнь в Олд-Доноване, по-видимому, и впрямь чрезмерно скучна…

С шипением выпустив струю пара, локомобиль мягко