Кукловоды. Дверь в Лето - Роберт Хайнлайн

Тэффи, последний представитель генетической линии кота Пикси (восьмое поколение), умер в 1982 году. Для нас они – один из эпизодов жизни, а мы для них – вся жизнь без остатка. Никогда не заводите кошек, если не осознаете, что это значит.

Нет, я не настаиваю, что источником вдохновения при написании истории взаимоотношений дяди Дэна и маленькой Рикки послужила набоковская «Лолита». История вполне могла быть инспирирована биографией Эдгара Аллана По и поэмой «Аннабель Ли» или «Длинноногим дядюшкой» Джин Уэбстер. В конце концов, история о дядюшке, который покупает юной особе кукольный домик, а несколько лет спустя просит у родителей ее руки, утвердилась в классической литературе задолго до пятидесятых годов прошлого столетия. Но изюминка этой истории не в банальной разнице возрастов, а в том, как благожелательный взаимный интерес внезапно превращается в нечто иное. Или даже в том, кто в этой ситуации делает первый шаг – нимфетка или фавн. Что-то такое витало в воздухе в середине пятидесятых, а Хайнлайн умел улавливать актуальные тренды. Факт заключается в том, что роман «Лолита» Набокова был опубликован в 1955 году и в том же году Хайнлайн написал «Время для звезд», в финале которого внезапно выросшая «племянница» решительно уводит своего «дядюшку» под венец. «Дверь в Лето» была написана в 1956-м, в нем опять же резко повзрослевшая юная особа вновь решительно женит «дядюшку» на себе. Финалы произведений похожи, но разница между ними есть – «Дверь в Лето» предваряет этот внезапный роман историей отношений, в частности визитом Дэна в летний лагерь, где и происходит психологический поворот, когда благожелательный взаимный интерес внезапно превращается в нечто иное. Тут ассоциации с романом Набокова, на мой взгляд, проступают достаточно отчетливо.

Читал Хайнлайн «Лолиту» или слышал пересказ сюжета скандальной книги, мне неизвестно. Его поездка в Европу пришлась на лето 1955-го, как раз когда в парижском издательстве «Олимпия пресс» вышла книга Набокова, так что возможности у него были. Но допускаю, что он ловил с Набоковым одни и те же тренды, витающие в воздухе, и просто сместил свои подростковые фантазии в обстоятельства взрослой жизни. Как бы то ни было, эта тема возникла в творчестве Хайнлайна именно в 1955 году. Позднее Боб углубит и разовьет ее до самого последнего дюйма и опишет инцест как один из элементов свободного существования свободных людей.

В начале 20-х Хайнлайн прочитал роман Уэллса «Когда спящий проснется». Разумеется, были еще Рипы ван Винкли, да и понятие анабиоза фантасты эксплуатировали достаточно активно. Но мало кто додумался до концепции фьючер-шока, предусмотрел в сюжете появление лингвистического барьера и ввел понятие адаптационного сервиса для новичков. Обычно мистеры маккинли откидывали крышку саркофага и немедленно включались в окружающую жизнь, послушно восхищаясь развешенными тут и там чудесами. И почти всех их ждали местные Вергилии, готовые бесплатно играть роль гида и читать лекции по любому поводу. «Нет, – сказал Хайнлайн, – так не бывает. И так не будет», – после чего включил здравый смысл и проработал все технические, экономические и социальные аспекты «холодного сна». К сожалению, он не мог ограничиться анабиозом, потому что ввел в сюжет временну́ю петлю, а вместе с ней, по необходимости, и машину времени – единственное, на мой взгляд, спорное место в романе.

Страх перед необратимостью смерти и технический прогресс в холодильном оборудовании породили один из причудливых бизнесов двадцатого столетия – криогенные хранилища трупов. Тела или головы счастливчиков (или идиотов, кому что больше нравится) ждут своего воскрешения в хранилищах. И пока оцифровка мозга не уничтожила этот бизнес, люди будут платить за «холодный сон» после смерти.

В 1985 году знакомый Хайнлайна Кейт Хенсон попытался заинтересовать писателя реальным погружением в «холодный сон» (или что-то вроде того), которым занимался фонд «Алькор». Автору «Двери в Лето» эта услуга предлагалась бесплатно. Хайнлайн отказался. «Откуда я знаю, не помешает ли это последующей реинкарнации?» – сказал Боб и больше не возвращался к этому вопросу. Его прах развеялся над океаном и с водой вошел в нашу плоть и кровь.

В начале марта 1957 года группа писателей-фантастов затеяла выпускать мимеографический журнал литературной критики под названием «SF Forum». Планировалось, что здесь писатели будут разбирать друг друга на высоком профессиональном уровне. Хайнлайн терпеть не мог критику и завел себе правило никогда не высказываться о творчестве коллег по перу. Коллег это, впрочем, не останавливало. И фэнзин для профессионалов с неизбежностью добрался бы до Хайнлайна, рано или поздно. Случилось рано. Джеймс Блиш использовал рассказы Хайнлайна, написанные от первого лица, и «Дверь в Лето» для того, чтобы устроить сеанс любительского психоанализа писателя.

«…Для неквалифицированного писателя форма повествования от первого лица – ловушка. Первое лицо превращает текст в упражнение типа автобиографии, постоянно повторяя слово „я“, оно неудержимо подводит писателя к самому себе».

На этом, прямо скажем, нехитром основании Блиш и построил свой анализ. По его мнению, Хайнлайн, скованный точкой зрения, заданной формой от первого лица, взвалил на себя и не сумел разрешить проблемы героя, что и убило всю историю.

Прочитав это, Хайнлайн предсказуемо пришел в ярость и написал тогдашнему редактору «SF Forum».