Redrum 2017 - Евгений Олегович Шиков

еще боролся. Позднее Фингал вспоминал, что глядя на покачивающуюся у пирса «Асфодель», отец улыбался. Это была улыбка победителя, улыбка выжившего. Схватка с судьбой продолжалась.

Младшая сестренка помахала плавучему гробу на прощание.

Мак Криди устроил свое нехитрое предприятие в портовом районе, где селились, в основном, приезжие. Старик процветал. Его секретом успеха была не только и не столько лавка, в которой целыми днями просиживал в ожидании покупателя болезненный мальчик лет двенадцати, сын Мак Криди, чьего имени Фингал так никогда и не узнал. Немалые деньги, создавшие Мак Криди славу на улицах, приносил бордель, располагавшейся на двух верхних этажах доходного дома. Именно туда старик предложил определить сестер О’Силгэйр. На вопрос Луга о письме и совместном деле Мак Криди только рассмеялся.

— Это и есть дело, старина! Здесь полно ирландцев, которым не по душе английские и голландские шлюхи, они предпочитают родное.

Выслушивать вторую часть предложения, которая заключалась в сидении за стойкой вместо голодного подростка, Луг не стал. Ее Мак Криди озвучил Фингалу. Парень нашел в себе силы только помотать головой, но старый сводник ничуть не расстроился. Жестом доброго, но уставшего хозяина он выставил юношу за дверь и затворил за удаляющимися О’Силгэйрами дверь. Вместе с лязгом засова Фингал услышал еще одну фразу: «Вы еще вернетесь ко мне».

Полгода прошло в скитаниях с одной съемной комнаты на другую. Выносливый и не гнушавшийся никакой работы Луг хватался за любую возможность заработать лишний цент. Порой он пропадал на целую неделю, потом возвращался пьяным и вываливал на стол монеты. Заработки давались отцу тяжело. Из одного недельного похода за деньгами он вернулся с располосованной бритвой щекой. А в феврале во время работ в порту ему перебило руку оборвавшейся цепью.

Подменяя отца в порту, Фигнал неожиданно для самого себя обнаружил, что находит удовлетворение в тяжелом физическом труде. Мелкие поручения, которые он выполнял для соседей, не могли сравниться с работой настоящего мужчины. К исходу лета Фингал уже стал своим на верфях. Он начал гораздо лучше разбираться в кораблях. Починка отцовской рыбацкой лодки, за которую он иногда брался в Ирландии, теперь казалась ему детской игрой. Облепленные ракушками суда, которые вытягивали на сушу громадными кранами, стали настоящей страстью Фингала. Он помогал очищать их от ила, научился распознавать отверстия, проделанные древоточцами, штопал паруса и с завистью смотрел на стальные корабли, к которым его пока не допускали.

Фингал начал чувствовать себя почти счастливым, когда умер Луг О’Сил-гэйр. Что за болезнь скосила отца, не смог ответить ни один из вызванных врачей. Возможно, ему сумели бы помочь доктора, жившие за пределами ирландских трущоб, но на них у семьи просто не нашлось денег. Вместо лечения последние средства пошли на похороны, и Луг упокоился рядом со своей матерью. Фингал попытался попросить Иисуса о прощении грешной души отца, но не смог. Христианский бог показался ему слишком далеким и отстраненным.

А в сумке, которую Фингал всегда носил у пояса, ждал своего часа кораблик Мананнана.

Фингал до конца жизни помнил тот день, когда, вернувшись домой после ночной смены, обнаружил в съемной комнате пропитого сизолицего мужика с густой рыжей бородой. Именно он и поведал юноше, что мать с сестрами ушли к некоему Мак Криди. Когда Фингал, задыхаясь от бега, забарабанил кулаками по двери лавки, самое страшное уже свершилось.

— Теперь они мои, — сказал Мак Криди.

Фингал оттолкнул старика и ворвался в лавку. Мать стояла за прилавком, не смея поднять головы. Распущенные волосы образовали плотную черную вуаль, скрывавшую ее лицо. Рядом с ней безымянный подросток лепил написанные от руки этикетки на высокие зеленые бутылки. Сестер видно не было.

— Ты можешь творить со своей жизнью все, что тебе заблагорассудится, — прошипел парень родительнице, — но не с жизнью дочерей. Отдай их мне!

Мать не произнесла ни слова. Фингал многое отдал бы, позволь она заглянуть себе в глаза, но темная вуаль осталась неподвижной. Мэри О’Силгэйр словно окаменела от ужаса перед сыном и стыда за содеянное.

— Будь ты проклята!

Фингал пробыл в лавке не дольше двух минут, но за это время судно его жизни сошло с фарватера и, миновав смертоносные рифы гнева и отчаяния, попало в быстрое течение решимости. Юноша плюнул в барахтавшегося на полу Мак Криди, хлопнул дверью лавки и к к верфям. Там он нашел пристанище у одного из знакомых плотников, проворочался весь день на узкой лежанке, а поздним вечером вышел к воде, отыскал пустой причал, сел на самый его край и достал кораблик бабки Гэль.

Нелепый игрушечный парусник показался ему неожиданно тяжелым. Фингал покачал его на сложенных лодочкой ладонях. Сглотнув горькую слюну, юноша начал говорить.

— Владыка Мананнан, сегодня один человек отобрал у меня веру, любовь, семью. Я требую не меньшего взамен. Отомщу ли я, просто убив старика, которому и так долго не протянуть? Нет! Моя душа успокоится, только когда муж О’Силгэйр прервет жизнь последнего мужа Мак Криди и вырвет гнилой росток его семейства. Искорени потомков Мак Криди — вот моя просьба, сотри его семя с лица мира! Не моими руками, так руками моих сыновей. Не деяниями нашего рода, так чумой, голодом, войной.

Фингал выпустил кораблик из рук. Тот моментально исчез во тьме, и лишь тихий всплеск заставил парня поверить, что подарок Мананнану долетел до воды, а не был перехвачен в воздухе скрытой в черноте дланью древнего бога.

Он до утра бродил по улицам Нью-Йорка, не видя и не слыша ничего вокруг себя. На рассвете он вернулся в порт. Труд помог ему отвлечься от лишений канувшего во мрак вчерашнего дня. Вечером еще в большей степени помог отвратительно крепкий виски, который они распили вдвоем с плотником. В последовавшие месяцы он находил утешения в объятиях портовых девок, пьяных драках и работе до полного изнеможения и стертых до костей ладоней.

Мананнан не торопился исполнять просьбу: Мак Криди жил и не испытывал нужды. Когда он, наконец, умер (в своей постели, выхаркивая пораженные туберкулезом легкие), Фингалу сравнялось двадцать пять. Смерти ни одного из многочисленных внуков Мак Криди Фингал не увидел. А своим сыновьям о кораблике Мананнана О’Силгэйр ничего не сказал.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

— Она была беременна, мистер О’Силгэйр, — сообщил Джордан. — Вы знали об этом?

Пол закрыл лицо руками. По всей видимости, даже на истерику у него уже не хватало внутренних сил.

Мак Лир, поднявшись со стула, обошел допросный стол, положил ладонь на плечо подозреваемого и