Мораль и разум. Как природа создавала наше универсальное чувство добра и зла - Марк Д. Хаузер

Мы задаем один и тот же вопрос, касающийся всех форм взаимодействия: для тех, кто вступает во взаимодействие, лучше объединяться с одной или с несколькими другими особями или оставаться в одиночестве? Рассмотрим два примера: совместную охоту у львов и создание альянса у дельфинов[358].

В обоих случаях мы хотим выяснить, какие параметры благоприятны для взаимодействия, а какие — нет. Чтобы собрать необходимые экспериментальные данные, биологи Крэг Пакер и Энн Пьюзи провели долгое время на равнинах Серенгети в Танзании, наблюдая за тем, как охотились львы, ведя подсчет количества львов, участвовавших в преследовании добычи, вычисляя коэффициент удачной охоты, размер пойманной добычи и объем еды на одну особь. В районах проведения наблюдений, где группы львов участвуют в совместной охоте, коэффициент успешной охоты возрастал с увеличением размера группы, при этом группы оказывались успешнее, чем львы, охотившиеся в одиночку.

Тем не менее в рамках этой общей модели, в которой взаимодействие оказывается благоприятствующим фактором, существуют разные стратегии охоты. В частности, прежде чем возникнет возможность поохотиться, львы на равнинах Серенгети выбирают одну из трех стратегий. Они могут совсем воздерживаться от охоты, могут подчиниться общей модели охоты, которую демонстрируют другие, или играть роль активного участника охоты, которая меняется в зависимости от роли остальных участников группы — иногда они могут возглавлять преследование, а иногда отставать от группы. Стратегия, выбранная львом, определяется в большой степени размером добычи, на которую ведется охота, и конкретным составом животных, которые действительно не хотят присоединяться к охоте. Когда добыча мелкая (например, бородавочники), львы обычно охотятся в одиночку, и большинство членов группы воздерживается от совместной охоты. Когда добыча крупная (например, буйвол), взаимодействие не только более распространено, но и необходимо, так как крупная добыча опасна и возрастает вероятность опозориться. Уклонение от охоты на буйвола — это своеобразное «мошенничество», как и участие в такой охоте, но в роли, требующей наименьших затрат. Во взаимодействии львов озадачивает то, что, кажется, нет практически никаких затрат на уклонение и никаких выгод от выполнения роли активного охотника. В этом смысле хотя и существуют принципы, которые определяют, когда у львов возникает взаимодействие и когда оно становится максимально полезным с точки зрения полученного результата, однако для того, кто не участвует в совместной охоте, отлеживаясь, пока остальные заняты делом, а потом пользуется плодами общих усилий, заметных последствий нет.

Совместная групповая охота у львов — это пример мутуализма, потому что те, кто участвует в ней, вместе извлекают выгоду, даже если есть различия в понесенных расходах и окончательных результатах. Львы также сообща защищают свою территорию от нарушителей, и часто братья объединяют силы, чтобы возглавить стаю, совершают несколько детоубийств, чтобы стимулировать репродуктивные способности самок и затем внедриться в их группы.

Альянсы дельфинов возникают в огромных сообществах, в которых общий размер группы может достигать сотен особей, но в повседневной жизни особи взаимодействуют в небольших группах и ненадолго. Как Пакер и Пьюзи, Ричард Коннор провел очень много времени на море, наблюдая за бутылконосами, живущими в заливе Акул в Австралии. Зная о соответствии социальной организации у дельфинов и шимпанзе, Коннор рассчитывал получить данные о коалициях, и ему это удалось. В самом начале проекта он наблюдал за появлением и сохранением коалиций у самцов. Обычно это были две или три особи, которые объединялись, для того чтобы выиграть у других коалиций или одиночек в борьбе за доступ к потенциальным брачным партнерам. По аналогии с совместной охотой у львов Коннор показал, что коалиции защищают самок гораздо успешнее, чем отдельные особи. Кроме того, он показал, что коэффициент успеха возрастает с увеличением размера коалиции, достигнув высшей точки в необычном сверхальянсе из четырнадцати самцов, у каждого из которых было от пяти до одиннадцати партнеров внутри этой сверхгруппы. Эта группа, как и многие группы приматов, демонстрирует, что дельфины также имеют иерархическую социальную организацию с разными уровнями отношений. Хотя Коннору еще предстоит описать разные стратегии, как это было сделано в наблюдениях за львами, им уже установлено разделение труда во время охоты. Когда дельфины охотятся сообща, одна особь берется исключительно за выполнение роли «загонщика», направляющего добычу в сторону группы дельфинов, которые выполняют роль «заграждения». Учитывая, как много было сказано об уникальности разделения труда в эволюции человека, примеры, подобные этим, должны не только сделать нас скромнее, но и переключить наше внимание на условия, в которых особи принимают на себя похожие или разные роли, участвуя в совместных действиях.

Примеры, когда животные создают альянсы, ставят несколько вопросов[359]. Как особи выбирают своего партнера или партнеров? Учитывают ли животные не только лояльность, этичность действий и физическую силу своих партнеров, но и их умения? Нужно ли особям иметь непосредственный опыт общения со своими потенциальными партнерами, для того чтобы создать альянс, или они могут использовать свои наблюдения, для того чтобы решить, кто будет участвовать во взаимодействии, а кто будет нарушать свои обязательства? Как упоминалось ранее, биолог-эволюционист Ричард Александер давно указал на один способ, с помощью которого животные могут вступать в устойчивые отношения кооперации. Он состоит в том, чтобы собирать данные о тех, кто участвует в кооперации и кто обманывает, а затем избирательно взаимодействовать с первыми, игнорируя или избавляясь от последних. Это обычно считается формой косвенного взаимообмена, она может нести меньше психологической нагрузки, чем прямой взаимообмен. О нем мы еще поговорим, это наша следующая тема.

Наблюдения также могут дать особям информацию о том, кто является лидером и аутсайдером альянса. Сколько пассивных членов может выдержать альянс, сохраняя свою эффективность и достаточное количество добычи на одну особь? В теоретических моделях и на практике, что подтверждают наблюдения за львами, гепардами и дельфинами, альянс обычно состоит из трех особей, особенно если его целью является сексуально рецептивная самка. Неясно между тем, как создание альянса из трех особей влияет на успешность их действий, а успех, в свою очередь, поддерживает устойчивость альянса? В последней работе Коннор предполагает, что у дельфинов самые устойчивые коалиции состоят из особей, которые координируют свои действия.

Нагиб Махфуз, нобелевский лауреат по литературе 1988 года, отмечал: «Еда объясняет поведение человека лучше, чем секс». Тем не менее, даже если вся пища мира находится в вашем распоряжении, жизнь без секса — генетический тупик. Обмен еды на секс — это древний обычай, как и использование пищи для обмена заключенными. Вероятнее всего, еда была первым товаром, который люди использовали в торговле, и особенно в контексте взаимовыгодных обменов. Многие интересные наблюдения за животными подтверждают, что у них тоже происходит обмен ресурсами. Например, зеленые мартышки, поддерживающие друг друга в схватке, затем в обмен за помощь тщательно ухаживают за кожей тех, кто им помог, или антилопы по очереди ухаживают за недоступными частями тела друг у друга. Наблюдения показывают, что пропитание является самым распространенным платежным средством. Следовательно, сосредоточенность на обмене едой предоставляет самую лучшую возможность поискать взаимообмен среди большого разнообразия видов.