Большой облом - Владимир Хачатуров

– А не пошел бы ты, Мстислав Лукич – или как тебя там? – в жопу со своими гнилыми понтами, а?

– Смотря в чью, Александр Николаевич, смотря в чью, – с покладистой рассудительностью заметил барон. – Ежели упомянутая вами часть тела достаточно нежна, чиста и не подвержена приступам геморроя, то почему и не сходить, не уважить вашу просьбу? Думаю, мы еще вернемся к этому вопросу. А пока не обсудить ли нам некоторые дела и отдельные делишки вашего поисково-охранного предприятия… «Сигма», кажется, розыск?

– Дельта – поиск, – с неприязненной педантичностью уточнил Аникеев.

– Ах, да-да-да, как я мог ошибиться! Не бета, не дзета, не тета, а именно дельта. То есть устье реки, распадающееся на несколько рукавов или рук, каждая из которых сама по себе и знать не знает чем заняты остальные…

– Послушайте, Цигорин, вы не могли бы просто, ясно, без этого пошлого актерства сказать, к чему вы клоните и какого, собственно, хрена вам надо?

– Господи! – возвел барон очи горе, – как же с вами уныло, Аникеев!

– А я не клоун, чтобы вас веселить.

– В самом деле, Бим? – изумился Генрих Иванович.

– Кончайте провоцировать и переходите к делу, иначе…

– Не надо иначе. Докладываю. Один из комплектов подслушивающей аппаратуры был установлен в вашей квартире по прямому указанию вашего заместителя Алаева, Аслана Иаримовича, устроившего под сенью вашей крыши, то бишь сыскного агентства, нечто вроде посреднической конторы между похитителями людей из числа чеченских террористов и близкими похищенных. Проценты берет божеские: от десяти до двадцати, в зависимости от суммы выкупа. За наводку на тех лиц, которые могут быть с выгодой умыкнуты, взимает отдельную плату, причем вперед. Такса колеблется от десяти тысяч долларов – если жертва не представляет собой ничего выдающегося, – до ста тысяч, если объект занимает какой-нибудь крупный пост или известен свой толстой мощной…

– Что за чушь! Вам прекрасно известно из моих отчетов, что никаких чеченских террористов нет и в помине, что все это лишь инсценировка, чтобы нагнать законопослушного страху на некоторых борзых бизнесменов, что половина выкупа идет на благотворительность…

– Мне-то известно, дорогой Александр Николаевич. Но вряд ли эта закрытая информация в ближайшие двадцать лет сможет стать достоянием гласности. А вот та, которую я, изячно выражаясь, озвучил, – вполне. И не через двадцать лет, заметьте, а хоть завтра… За доказательствами дело не станет. Вот фотокопия купчей на роскошную виллу в окрестностях Ниццы, которую недавно приобрел ваш заместитель… Кстати, какое жалованье вы ему положили, если не секрет?

– Тридцать тысяч в год, не считая премиальных.

– При строжайшей экономии, он вполне мог скопить необходимую для приобретения это виллы сумму лет этак через сто-сто пятьдесят… По-французски читаете?

– Только по-немецки и по-английски, – смутился Аникеев.

– Полагаю, разобрать фамилию и сумму первого взноса труда вам не составит…

– А это что, фотографии виллы? – спросил Аникеев, вытаскивая из поданного пакета стопочку цветных снимков.

– Нравится?

– До лядовского теремка ей далеко.

Аникеев умолк с явным намерением не проронить больше ни слова всуе, однако не удержался – ехидство заразительно – и с соответствующей улыбочкой возвратил часть долга:

– Так же как и вашему прогулочному баркасу до лядовской яхты…

– Ваш Лядов выскочка, нувориш и проходимец! – озлился Цигорин. – Вы столько сил и средств затратили на него, но даже самой простой вещи – откуда у него такие деньги, – узнать не смогли.

– В этом я не одинок. Многим хочется это знать, но никому пока толком ничего выведать не удалось. Одни фантазии вместо фактов…

– Иногда хорошо обставленная, тщательно продуманная фантазия стоит сотни неопровержимых фактов! – изрек назидательно гость. Затем, лукаво взглянув на хозяина, смягчился: – Впрочем, требовать от мента, пусть и бывшего, фантазии – все равно, что от мерина потомства…

– Зато таким, как вы, все карты в руки. Или фотографии с купчими на французском языке… Может, вы мне еще и пленку прокрутите с записью переговоров Алаева с чеченцами?

– Но он сказал им: если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в рёбра Его, не поверю. Фома Неверующий. Евангелие от Иоанна. Глава двадцатая, стих двадцать пятый… Но мне почему-то кажется, что газетчикам вполне хватит того, что есть. Набросятся, оглоеды, как шакалы на мертвечину…

– А что, вилла действительно существует?

– А как же! И официально принадлежит вашему заместителю. Можете справиться в префектуре Ниццы…

– А почему именно Алаев, а не я?

– А вы не догадываетесь? – то ли делано, то ли искренне удивился барон.

– Суки! – кратко, конкретно и емко резюмировал Аникеев.

– Совершенно с вами согласен, – горячо поддержал хозяина гость. – Какие игры, такие и исполнители.

– Ладно, – сказал Аникеев, – я не справился с заданием и теперь, чтобы хоть как-то окупить напрасные расходы, вы, или те, кто за вами, решили подписать меня на какое-нибудь дерьмо, для чего и стращаете компрой. Итак, что я должен сделать?

– Аникеев, вы – уникум! – восхищенно покачал головой Лжецигорин. – Чемпион мира по истыкиванию неба пальцем! Я начинаю подозревать, что озоновая дыра – ваших рук дело. Но в это, боюсь, даже «Комсомолка» не поверит…

Аникеев стал угрожающе извлекать себя из кресла. Барон посерьезнел:

– Отвечаю подробно. С заданием вы справились. Просто изменилась ситуация, – там, – барон бросил многозначительный взгляд на потолок.

– На небесах, что ли? – съязвил Аникеев.

– Низко летаете, берите выше – в Кремле, – не остался в долгу Лжецигорин. – Затея с особой экономической зоной признана ошибочной, не отвечающей национальным и государственным интересам России. Вот и весь сказ. А делать вам, Александр Николаевич ничего особенного не надо, просто прикройте вашу охранно-розыскную лавочку и дуйте к жене в Харьков, пока она там без вас не обрела своего незамысловатого женского счастья с кем-нибудь другим, менее беспокойным и более удачливым. Свято место пусто не бывает, сами знаете. А что может быть святее брачного ложа?

Если барон добивался от хозяина аварийного катапультирования из кресла с подарочным набором гостеприимных намерений, суть которых в итоге сводилась к одному: привести гостя в более или менее непригодное для дальнейшего функционирования состояние, то он своего добился. Баталии, однако, не произошло – ремни безопасности помешали. Изумлению Аникеева не было конца и не намечалось краю: он и не подозревал, что его обычные с виду кресла снабжены такими устройствами. Может из них и надувная подушка откуда-нибудь выскакивает, предохраняя грудную клетку седока от излишне жесткого столкновения с реальностью? Итак, избегайте неприятных сюрпризов, изучайте родную мебель заранее, а не во время внештатных ситуаций…