Последний Дозор - Сергей Лукьяненко

— Кто его знает? Парня убили у нас. Вродекак мы в чем-то виноваты… хотя в чем, в чем? А он же русский! Мало ли… всепомнят, чем это кончается… Мы тут стали обсуждать, вначале в шутку… Потомкак-то серьезнее. Вдруг приедет отец, брат или друг… ну и поубивает всех.

— Вот ты о чем, — сообразиля. — Ну… могу уверить, в России кровная месть не слишком распространена. Ушотландцев, между прочим, она тоже существует.

— А я о чем говорю? —непоследовательно согласился Жан. — Варварство какое-то. Дикарство!Двадцать первый век, цивилизованный мир…

— И перерезанное горло, — поддакнуля. — Что все-таки случилось с Виктором?

Парень покосился на меня. Затянулся сигаретой,покачал головой:

— Мне кажется, ты врешь. Ты не другВиктора. Ты из русского КГБ. Тебя послали расследовать убийство. Так?

Он что, действительно пересмотрел боевиков?Мне стало смешно.

— Ты же понимаешь, Жан, — вполголосасказал я, — что ответить на твой вопрос я не вправе.

Француз очень серьезно закивал. Потомтщательно загасил сигарету о пол.

— Пошли, русский. Я тебе покажу то место.Только больше не кури, здесь все из тряпок и картона, полыхнет как порох — ух!

Он толкнул дверь — и та, конечно же, легкооткрылась. Жан задумчиво осмотрел ее и пожал плечами. Мы миновали еще несколькокомнат.

— Вот он, этот дерьмовый вампирскийзамок, — мрачно сказал Жан. Пошарил по стене, щелкнул выключателем — светстал гораздо ярче.

Да, темнота тут была бы уместнее. Без нееаттракцион выглядел просто нелепо. «Кровавая река», по которой предстояло плытьк вампирам, представляла собой длинный металлический желоб шириной метра в три.Желоб был заполнен водой.

Неглубоко.

По колено примерно.

Металлическая баржа, конечно же, не плыла поводе. Я покачал борт ногой и понял, что лодка стоит на дне на каких-то роликах.Под водой виднелся и трос, который буксировал лодку от одного «причала» кдругому. Общая длина желоба не превышала пятнадцати метров. На середине путижелезное корыто заползало в отгороженную тяжелыми занавесками (сейчасотдернутыми) комнату. Под потолком комнаты виднелся внушительных размероввентилятор. На одной стене был грубо нарисован мрачный замок, стоящий на скале.

Пройдя на нос баржи, я заглянул в темнуюкомнатку. Да, идиотское место, чтобы расстаться с жизнью. Так… за пять днейследы могли и исчезнуть, но все-таки попробую.

Взгляд сквозь Сумрак не помог. Я отметилслабые следы Иных — Светлых и Темных, но это изучали место убийства экспертыДозоров. Никаких признаков «вампирской тропы» не было. А вот эманации смертичувствовались. И настолько явные — будто не пять дней прошло, а час-другой отсилы. Ох нехорошо умирал парень…

— А кто озвучивает? — спросиля. — Наверняка ведь слышны всякие охи-вздохи, страшные завывания? Не втишине же туристов возят?

— Запись, — грустно сказалЖан. — Вон там динамики и еще там…

— И никто здесь не присматривает затуристами? — спросил я. — А если кому-то станет плохо?

— Присматриваем, — неохотнопризнался Жан. — Видите, слева дырка в стене? Там обязательно кто-то стоити смотрит.

— В темноте?

— С помощью прибора ночноговидения… — Жан смутился. — Обычная видеокамера с режимом ночнойсъемки. Стоишь, глядишь на экран…

— Ага… — Я кивнул. — И что тывидел, когда убивали Виктора?

То ли он немного успокоился, то ли смирился,но отрицать ничего не стал. Только спросил:

— Почему вы решили, что там был я?

— Потому что ты в костюме вампира. Вдругкто-то из посетителей тоже снимает на камеру с ночным режимом? Для этого игримируют, так? Я думаю, у вас тут у каждого своя роль, значит, ты и во времяпредставления носил этот костюм и был поблизости.

Жан кивнул:

— Да, верно. Там был я. Вот только ничегоне увидел, поверьте. Все сидели как сидели. Никто на них не нападал, никто неприближался.

Я не стал говорить, что голодного вампира (аон должен был быть очень голодным, чтобы так нагло охотиться) на ночной режимне снять — такая съемка идет в инфракрасных лучах. А голодный вампир не теплееокружающей среды. Может быть, легкие следы на пленке…

— Запись велась?

— Нет, конечно. Зачем зря пленку тратить.

Присев на корточки, я помотал рукой в воде.Вода была холодная и затхлая. Похоже, никто не удосужился ее сменить… впрочем,если расследование не закончено, то это естественно…

— Что-то увидели? — с любопытствомспросил Жан.

Я не отвечал. Я смотрел на воду сквозь закрытыевеки. Смотрел сумеречным взглядом, проникающим сквозь реальность в суть вещей.

Желоб заполнился мутным хрусталем. Сквозьхрусталь проступили багровые прожилки. На дне желоба клубилась оранжеваявзвесь.

В воде была человеческая кровь.

Много крови.

Литра четыре.

Вот откуда, наверное, такие сильные эманациисмерти. Кровь хранит память дольше всего на свете.

Если бы в полиции догадались сделать хорошийанализ воды — они бы поняли, что всю кровь Виктора попросту слили в канаву. Чтоникакие вампиры в преступлении не замешаны.

Впрочем, полиция вампиров и не искала. Ианализ, возможно, провели. А если нет — то лишь потому, что не сомневались врезультатах. По горлу — чик-чик, кровь за борт — буль-буль… Только Иным моглаприйти в голову такая идиотская мысль, как искать вампира в аттракционе!

— Ларчик просто открывался, —пробормотал я, вставая с колен. — Блин…

Да, жестокое убийство. И черного юмора убийцене занимать. Вот только это уже не наше дело. Пусть полиция Эдинбурга ведетсвое расследование.

Так за что же убили парня? Увы, вопросдурацкий. Для смерти существует куда больше причин, чем для жизни. Пареньмолодой, горячий. Отец — бизнесмен и политикан. Мог пострадать и по своей вине,и из-за отцовских дел, и вообще без причины.

Да, Гесер и Завулон сели в лужу одновременно.Увидели опасность там, где ее нет и не было.

— Спасибо за помощь, — сказал яЖану. — Я пойду.

— Все-таки ты русский полицейский, —с удовлетворением произнес Жан. — Ты что-то заметил?

Многозначительно улыбаясь, я покачал головой.