Несущий смерть - Стивен Кинг

— Господи! — выдохнул Кевин, но мистер Дэлевен его, похоже,не слышал.

— Так или иначе, мне платили по два доллара и восемьдесятцентов в час, а через два месяца я уже получал три доллара и десять центов. Этобыл ад. Утром и днем я работал на строительстве дороги (слава Богу, дело быловесной, до наступления жары), а потом, боясь опоздать, мчался на завод.Переодевался и до одиннадцати вкалывал на прокатном стане. Возвращался домой кполуночи. Если мама меня дожидалась, а такое случалось две или три ночи внеделю, то мне приходилось тяжко. Надо было притворяться, что энергия из менябьет ключом, а на самом деле я едва волочил ноги. Но если бы она это заметила…

— Она заставила бы тебя уйти с завода.

— Да. Заставила бы. Я рассказывал какие-то глупые истории осортировочной, где я не работал, и гадал: что случится, если она как-нибудьприедет на завод, чтобы покормить меня обедом? Мне, конечно, удавалось дуритьей голову, но она чувствовала, что я устаю, и уговаривала уйти с работы, закоторую платят такие гроши. А выходило действительно немного, после того каксвои куски отхватывали государство и Поп, — именно столько и получали всортировочной. Платили всегда по средам, и я обращал чек в наличные до того,как бухгалтерши уходили домой.

Так что твоя мать так и не увидела ни одного чека.

В первую неделю я заплатил Попу пятьдесят долларов: сорок —проценты, десять — в счет основного долга, и остался должен триста девяносто. Япревратился в ходячего зомби.

В конце второй недели я тоже заплатил Попу пятьдесятдолларов: тридцать девять — проценты, одиннадцать — в счет основного долга, иостался должен триста семьдесят девять долларов. Я напоминал себе муравья,который должен растащить гору песчинок.

На третьей неделе я чуть сам не угодил в ролики. Как же ятогда напугался! Но нет худа без добра. Я понял, что надо бросать курить.Просто удивительно, как я не подумал об этом раньше. Пачка сигарет стоила сорокцентов, а я за день выкуривал две. Тратил на курево пять долларов и шестьдесятцентов в неделю!

Перекур у нас был каждые два часа. Я заглянул в пачку,увидел, что осталось сигарет десять, может, двенадцать; растянул их на полторынедели и больше не купил ни пачки!

Первый месяц я еще не знал, выдержу или нет. Бывали дни,когда будильник звенел в шесть утра и я уже не сомневался, что все, сил большенет, надо обо всем рассказать Мэри, и пусть решает, останется со мной или нет.Когда же пошел второй месяц, я понял, что, наверное, все обойдется. Основнойдолг уменьшился до трехсот долларов, а это означало, что каждую неделю я могуснижать его еще на двадцать пять, а то и тридцать долларов. Мне до сих поркажется, что все решили те пять долларов и шестьдесят центов, которые яперестал тратить на сигареты.

В конце апреля мы закончили строительство дороги и получилинеделю оплачиваемого отпуска. Я сказал Мэри, что намерен завязать с заводом, иона этому очень обрадовалась. В ту неделю я работал на заводе по полторы сменыи отдал Попу Мерриллу сто долларов. Я предупредил администрацию завода, чточерез семь дней увольняюсь. Мой долг настолько снизился, что я мог незаметнодля твоей матери выплачивать проценты из своего обычного жалованья.

Он глубоко вздохнул.

— Теперь ты знаешь, как я познакомился с Попом Мерриллом ипочему не доверяю ему. Я провел десять недель в аду, а он пил из меня все соки,чтобы снабдить моими десятками другого бедолагу, который, как и я, попал вбеду.

— Как же ты, наверное, ненавидишь его!

— Нет. — Мистер Дэлевен поднялся. — Ненависти к нему у менянет. Как и к себе. У меня была лихорадка, только и всего. Все могло закончитьсягораздо хуже. Мы могли разойтись, и тогда ты и Мег не появились бы на свет. Ямог погибнуть. И вылечил меня Поп Меррилл. Он прописал мне горькое лекарство,но очень эффективное. Труднее было забыть другое: как он записывал каждый центв бухгалтерскую книгу, которую держал в ящике под кассовым аппаратом, и каксмотрел на мешки под моими глазами и на брюки, которые стали мне велики на дваразмера.

Отец и сын встали, молча направились к «Империи изобилия».Перед соседним домом Полли Чалмерс сметала листья с дорожки, ведущей к крыльцу,и беседовала с шерифом Аланом Пэнгборном. Она выглядела такой молоденькой исвеженькой, с волосами, забранными в конский хвост. И он выглядел молодым имужественным в отутюженной униформе. Но внешность часто бывает обманчивой. ДажеКевин в свои пятнадцать лет это знал. Этой весной шериф Пэнгборн потерял вавтомобильной аварии жену и младшего сына. А мисс Чалмерс, как слышал Кевин,болела артритом и через несколько лет могла превратиться в калеку. Видимостьчасто бывает обманчивой… Кевин посмотрел на обшарпанный фасад «Империиизобилия», затем на полароидную камеру.

— Он даже оказал мне услугу, — продолжил мистер Дэлевен. —Благодаря Мерриллу твой отец бросил курить. Но я этому человеку не доверяю.Будь с ним осторожен, Кевин. Говорить буду я. Все-таки я хоть немного его знаю.

Поп Меррилл поджидал их у двери: очки вскинуты на лысину, врукаве — пара тузов.

— А вот и вы, отец и сын. — Поп улыбнулся, как добрыйдедушка, и Кевину подумалось, что чем-то он напоминает Санта-Клауса. — У васпрекрасный мальчик, мистер Дэлевен. Прекрасный.

— Я знаю, — буркнул мистер Дэлевен. — Хочу, чтобы он дальшеоставался таким, поэтому и расстроился, узнав, что Кевин связался с вами.

— Печально. — В голосе Попа слышался легкий упрек. —Печально слышать такое от человека, который в трудную минуту…

— На том поставлена точка.

— Да, да, именно это я и хотел сказать.

— А вот на этом нет.

— Мы ее поставим. — Поп протянул руку к Кевину, и Кевинпередал ему полароидную камеру. — Поставим сегодня. Кто-то ее сработал. Не знаюкто, но ваш мальчик хочет разбить «Солнце», потому что думает, будто оноопасно. Мне представляется, Кевин прав. Но я сказал ему: «Ты же не хочешь,чтобы твой отец принимал тебя за маменькиного сынка, не так ли?» Этоединственная причина, по которой я попросил пригласить вас сюда, Джон…

— Мистер Дэлевен, если можно.

— Хорошо. — Поп вздохнул. — Я вижу, вы все еще держите наменя зло и не хотите забыть прошлое.

— Не хочу.

Кевин переводил тревожный взгляд с одного на другого.

— Это и не важно. — Лицо Попа окаменело:

Санта-Клаус исчез. — Я-то считаю, что не следует копаться впрошлом… правда, случается, оно дает о себе знать в настоящем. Но что я хочуподчеркнуть, мистер Дэлевен: я всегда веду честную игру, и вы это знаете.