Al Azif. Книги I-III - Винсент О'Торн

вернулись на кухню. Оказалось, что мать сварила кофе, и даже предложила его нам. Это было очень кстати, и я, поблагодарила Лизу, на что она, в ответ, рассеяно махнула головой. Взяв кофе, я села в кресло, чтоб продолжить копаться в мозгах её сына, который в это время рисовал сражение пары кайдзю.

– Как ты, Джаспер?

– Хорошо, мэм. Надеюсь, бабуле теперь тоже хорошо.

– Я тоже надеюсь. Расскажи нам, как всё было дальше.

По его лицу было видно, что он старается вернуться к тем событиям. Он уже начал забывать, слишком долго все это продолжается для детской памяти. Парень, наверняка, хотел уединиться с икс-боксом, или пойти спать, а не сидеть с нами, предаваясь рисованию, чего он, подозреваю, не делал лет пять-шесть.

– Дальше… Дальше. Дальше мы… Дрова набрали. Мы потом с бабулей разожгли костёр, да. Мы ей помогали. Она разрешила мне зажечь огонь, а потом махала своей тетрадкой так, – он продемонстрировал, – и дула туда. Мы тоже дули, но начали кашлять, и бабуля нам больше не разрешила. Мы жарили колбаски. Мы жарили маршмэллоу. Софи напилась газировки, и начала икать. Потом мы собирали камни. Возле реки. И ящериц. Мы не спросили бабушку, когда уходили. Потом я решил, что она будет волноваться. Вернулись, позвали её, а она не отвечает. Сидит и голову опустила.

– Вы испугались?

– Нет. Бабушка нам рассказывала про такое. Ну. Если она не будет шевелиться. Я проверил дыхание. Джулия дала мне зеркальце, и я проверил. Дыхания не было. Потом мы пытались проверить пульс. Ничего не нашли. Пульса не было. Ну… я так думаю. Сёстры тоже проверяли, но ничего не услышали. Мы положили бабушку на землю. Она неудобно сидела. Мы пытались слушать сердце, но тоже не услышали. Как пульс.

Я кивнула.

– Потом мы начали читать её записи. Я начал. Ведь сёстры ещё не умеют читать.

– Что-то интересное?

– Ну… я не всё понял. Некоторые буквы не были похожи на буквы. Слова были записаны значками. Наверно, какая-то тайнопись. Или шифр. Я с другом раз придумал шифр, и…

– Ты видел китайский текст когда-нибудь? Не было похоже?

– Нет-нет. Совсем не то. Не такие. А ещё некоторые слова были будто с ошибками. Я их не знаю, наверное.

– В том смысле, что это обычные слова, но написанные неправильно?

– Неее, – протянул он, – это, вот, если записать то, что раньше говорили мои сёстры. Когда были совсем маленькие.

– Но что-то ты понял, да?

– Да. Там было написано, что бабушка хочет, чтоб её сожгли. У неё что-то не получилось, и её надо сжечь, когда она умрёт. Она так написала.

– Ты уверен, что ты не ошибся.

– Написано было так. Но у нас немного не получилось.

Далее, парень начал рассказывать столь поразительные истории, что кровь то стыла, то сворачивалась прямо в венах. Исходя из услышанного, я предположила, что бабуля состояла в какой-то секте и была крайне склонна к оккультным практикам неизвестного происхождения. Джаспер рассказал, что, когда они убедились, что бабуля испустила дух, и он, как мог изучил её записи и заметки, они приступили к погребальному обряду, который бабуля описала в книге, и коего она требовала, по их мнению. На земле они изобразили огромный символ, который, как сказал парень, похож на утюг в круге. Затем, в порядке, который описала бабуля, они разложили по границам круга цветы, но им пришлось импровизировать, ибо они не нашли тех растений, что описала в книге мадам Тортон. Джаспер отметил, что тут они ошиблись первый раз. Дальнейшие их действия были ещё более наивны, ибо инструкция говорила им добавить свежей плоти в этот ритуал, но они украсили символ плотью жаренной. Свиной или говяжьей, я полагаю. Софи настойчиво просила положить маршмэллоу к данной композиции. Затем бабушкины инструкции предполагали некоторое расчленение тела, для последовательного его сожжения, и Джаспер сказал то, от чего его мать уронила кружу с кофе на пол, и в истерике убежала с кухни, да и я бы сама не отказалась так поступить. Они действительно попытались выполнить этот пункт, при помощи какого-то походного ножа. Разумеется, они мало преуспели, не сумев сломать кости. Меня начало немного подташнивать, а Джаспер продолжил рассказывать, как они стаскивали как можно больше дров и хвороста, раскладывая его на символ, каким-то особым образом, а после тащили туда и тело своей бабушки. Разумеется, всё было стёрто, ведь они не могли поднять тело старушки, так что они перерисовали заново, но только там, куда смогли залезть. Затем они закидали труп сверху ещё некоторым количеством дров, и подпалили конструкцию от костра, что получилось далеко не с первого раза.

– Джаспер, а почему вы не попробовали сразу вернуться ко взрослым? Вы ведь нашли дорогу позже. Зачем вы сделали всё это?

– Бабушка никогда ничего не просила просто так. В этот раз она просила сжечь её.

– Но ты говоришь, что вы сделали всё неправильно.

– Кое-что было нормально. Взрослые даже не пытались бы.

Разумеется, парень был прав. Если только не приводить с собой какой-нибудь локальный ковен, то вряд ли бы кто-то, в здравом уме, стал заниматься подобными вещами.

– Джаспер, а где те записи?

– Мы их там оставили. Всё осталось там. Мы устали, было уже темно, и я хотел вывести сестёр до глубокой ночи. Вывести из леса.

– Ты… ты молодец, Джаспер. Обо всех позаботился, – пробормотала я.

Я уж было хотела закончить, радуясь тому, что не понадобилось получать какие-либо данные с сестёр. Я конечно собиралась с ними встретиться, но скорее с прояснением их морального состояния, а не допроса по поводу всякой жути. Стоило мне начать вставать из-за стола, как Джаспер оживился.

– Подождите. Мэм… Вы не хотите послушать про тех, кто к нам приходил?

На секунду зависнув, я села обратно, подвинув к себе кружку с холодным кофе. Судя по всему, Гастон тоже впервые это слышал. Тётка из опеки запричитала про опасность леса и неблагоприятный район. Пара полицейских напряглась. Дело могло принять ещё более ужасающий оборот, но мы даже не предполагали в какую сторону всё повернётся.

– Продолжай, Джаспер.

– Для этого нужны Софи и Джулия. Они первые встретили тех незнакомцев.

Пока мы совещались, как нам поступить, что делать и к кому обращаться, в кухне появился Петер, уход коего мы даже не заметили. За руки он привёл двух своих белокурых дочек. Они выглядели заспанными. Софи прижимала к себе тряпичную куклу в розовом платье – скорее всего,