Артания - Юрий Никитин

Голос Барвинка внезапно стал громким, пронзительным:

– Но запомни! Возъединить обломки можно только здесь, вхраме бога Хорса. Принеся нужную жертву, воскурив особые масла и выложивмагические… да, магические! Острие на запад… или на восток, надо посмотреть вкнигах, воззвав к богу, затем на север, снова воззвав… Всякий, кто дерзостнопопытается без должных ритуалов, умрет тот же час отвратной смертью, иничто-ничто на свете, даже сами боги его не спасут!

Придон поклонился. Кто таскал за спиной пустые ножны, азатем обломок меча в ножнах, тот донесет и лезвие. Это все не так важно, какувидеть Итанию перед уходом на последний подвиг.

Он пошел к двери, там во все стороны распахнулся цветной,как куры, народ. Черево крикнул в спину:

– Ты куда?.. Сиди, я уже сообщил и Тулею, и всем-всем!

– Мне все-все не нужны, – отрезал Придон. –Мне нужна Итания.

Черево, чертыхаясь, ринулся следом. Придон вышел в общийзал, народу много, но вокруг сразу образовалась пустота. Осторожно подошлиБарвник и Черево, Придон сделал шаг, в это время отворились дальние двери встене напротив. Оттуда хлынул свет, ослепленный Придон ощутил, как часто-частозатрепетало его огромное сердце. В зал вошла Итания, за ней следом и по бокамсуетливо двигались богато одетые мужчины, Придон вскипел и мгновенно в самыхкрасочных грезах растерзал их всех, трупы бросил голодным псам, а обглоданныекости велел швырнуть в выгребную яму. С Итанией шли две девушки, гордые, чтосопровождают такой редкий цветок, но мужчины оттесняли их, добивались внимания,старались держаться на виду.

Глаза Итании расширились, брови удивленно поползли вверх.Она даже замедлила шаг и бросила пугливые взгляды по сторонам, как бы ища, кудаукрыться от пронизывающего, как горячий ветер, взгляда варвара.

Она случайно, мелькнула мысль, ей никто еще не сказал. Онаможет испугаться…

Он шагнул вперед, ощущая, как впереди него пошла волнагорячего воздуха. Итания вздрогнула, остановилась, а ее окружение из цветных,как бабочки и жуки, мужчин и таких же бесцветно цветных женщин, поблекло,словно под беспощадным дождем.

– Итания! – воскликнул он воспламененно. – Итания!

Она остановилась, он видел, что ей страшно, могучего отцанет, даже стража не окружает острыми копьями, а жуткий варвар глядит горящими,как уголья, глазищами.

– Итания, – повторил он уже тише.

– Да, – ответила она вынужденно, – да, это я,Итания…

– Итания, – сказал он, – Итания… Она смотреланастороженно, но на них смотрят сотни пар глаз, она выпрямилась и проговорила сдостоинством:

– Ты не знаешь других слов?

Щеки вспыхнули, как сухая береста в огне, к лицу прилилагорячая кровь.

– Других? – вскрикнул он воспламененно. – Азачем другие? Зачем вообще слова, когда все уже есть в одном имени – Итания?..Остальные могут быть, могут не быть, мир без них ни богаче, ни беднее… ибо всесокровища белого света, все добро и справедливость, вся истина – в слове«Итания»!

Ее хорошенький ротик чуть приоткрылся в удивлении. За ееспиной потихоньку начали шушукаться. Придон не сводил с нее жадного пожирающеговзгляда.

– Ну, – сказала она нерешительно, – мужчинадолжен знать и другие слова… Тем более – герой. Отец скоро примет тебя… ядумаю. Отдыхай пока. Я думаю, тебе здесь понравится.

– Мне? – изумился Придон.

– Ну да, ты же… герой?

– Как мне может понравиться место, – спросилПридон потрясенно, – где так страшно? Она изумилась:

– Тебе страшно?

– Да, – вырвалось у него.

– Что тебя может устрашить в нашем дворце?

По шеренге придворных пробежал насмешливый говорок.

Сотни пар глаз уставились на могучего варвара, чьи выпуклыемышцы будят смутные напоминания о сотворении мира, о древних богах и героях. Итакие же фигуры все еще украшают залы храмов, выступают из стен дворца, иногдаугадываются в очертаниях скал и гор.

– Все, – ответил он дрожащим голосом. – Я незнал страха ни в бою, ни в темных пещерах дэвов!.. Но теперь я боюсь, теперь ядрожу… вдруг кто-то тебя огорчит или обидит? Здесь столько народа, здесьстолько забот… вдруг все не смогут за тебя сделать, все заботы твои взять насебя, и ты опечалишься, любимая? У меня сердце разорвется, если твои глазазатуманят слезы!

Ропот смолк, сотни пар глаз смотрели на варвара снедоумением. Принцесса, как известно, живет под неусыпной заботой лучших нянеки прочих заботщиков. Что мог бы делать среди них грубый варвар, в чьих грубыхпальцах ломалась бы любая посуда?

На ее чуть припухлых губах появилась улыбка. Придон увиделинтерес в ее чистых, как горные озера, глазах.

– Ты говоришь, – сказала она медленнно, –очень непривычно…

– Прости, я не знаю шелковых слов!

– Да, слова твои… но все равно они…

Она запнулась, уже сама подбирая верное слово, но со стороныглавных покоев распахнулись двери, вбежали слуги, раздвинули народ, а пообразовавшемуся проходу медленно и величаво пошла Иргильда, с нею рядомнеизменный молодой красавец-маг, весь в белом, Горасвильд. За ними неторопливои важно вышагивали, презрительно поглядывая на собравшихся в зале, пятеро пышноодетых беров.

Иргильда метнула в его сторону острый взгляд, полныйненависти. Барвник вздрогнул, опустил голову и торопливо пошел к жене Тулея.Это выглядело так, словно он перебежал из одного войска в другое. Только Черевоостался рядом с Придоном, хотя побледнел и опустил голову.

Сердце Придона колотилось мощно и часто. Он чувствовал, чтоспособен улавливать движение рыб в реках, рост травы и шелест крыльев бабочки всаду за стенами дворца. И не удивился, когда услышал сквозь шум, как с губИргильды слетели злые слова:

– Да, этому дикарю невероятно повезло! Ножны, а теперьеще и рукоять меча? Любая женщина уже воспылала бы любовью к такому герою. Но,к счастью, Итания – редкостная дура!

Придону показалось, что щеки Итании слегка порозовели, онауслышала тоже. Горасвильд что-то прошептал Иргильде на ухо, та кивнула, еетребовательный взгляд отыскал Барвинка. Старый маг приблизился, заметилнегромко:

– Принцесса не сказала о варваре ни единого слова.

Движение всей группы во главе с Иргильдой замедлилось, онапокровительственно отвечала на поклоны милостивой улыбкой, легким наклономголовы.

– Ну и что? – спросила она холодно.

Барвник явно пытался увильнуть от ответа, но она пригвоздилаего злым взглядом. В трех шагах от Придона и Черева, Иргильда оглядела егонарочито оскорбительным взглядом, как если бы осматривала на базаре коня,только что в зубы не посмотрела, Придон, в свою очередь, смотрел на нее, как накучу навоза.