История Сирии. Древнейшее государство в сердце Ближнего Востока - Филип Хитти

Латунная курильница для благовоний, изготовленная в Сирии при мамлюках. Вторая половина XIII в. В нижней части серебряная инкрустация изображает переплетенные стебли, расположенные симметрично и соединяющиеся в один узор с водоплавающими птицами

Изысканные образчики изделий из железа, меди, стекла и резного дерева дошли до нас от эпохи Айюбидов и мамлюков. Среди медной посуды особенно выделяются изысканно украшенные вазы, кувшины, подносы, люстры, курильницы для благовоний и футляры для Корана.

Медный поднос с металлической инкрустацией. Мамлюкский период, XIV в., Дамаск

Несмотря на головокружительное богатство мотивов, этот декор с его мощным куфическим письмом, текучими узорами из стилизованной листвы, переплетениями, розетками, арабесками и порой встречающимися геральдическими мотивами хранит в себе энергию и уверенность руки мастера, которые делают его не только приятным для глаза, но и отрадным для ума – и в этом, на наш взгляд, и есть секрет арабского декора.

Дамаск особенно славился своими «золочеными» чашами и кувшинами, с серебряной инкрустацией из фигур, листьев и других изящных узоров. Итальянский путешественник, побывавший там в 1384 или 1385 году, заметил, что «если отец золотых дел мастер,

то его сыновья никогда уже не смогут заниматься каким-либо другим ремеслом, кроме этого. Так что силою обстоятельств они принуждены стать безупречными мастерами своего дела». Бронзовые украшения на дверях мечетей свидетельствуют о хорошем вкусе своего времени. Резной цветочный и геометрический орнамент на изделиях из дерева указывает на том, что мастера уже освободились от готовых формул декоративного искусства Фатимидов. В Арабском музее в Каире, носящем имя ан-Насира Салах-ад-Дина, султана Дамаска и Алеппо (1250–1260), хранится бутыль – один из старейших образцов изделий из эмалированного стекла. Сберегаемые в этом и других музеях светильники для мечетей доказывают, что в технике изготовления стекла Сирия все еще опережала любую европейскую страну.

В интеллектуальной сфере весь период Айюбидов-мамлюков был периодом компиляций и подражаний, а не оригинальных творений. Тем не менее Дамаск и Каир, особенно после разрушения Багдада и распада мусульманской Испании, оставались образовательными и интеллектуальными центрами арабского мира. Основанные и щедро обеспеченные школы этих двух городов внесли свой вклад в дело сохранения и передачи арабской науки и знаний.

В суфизме произошли некоторые довольно значительные изменения. Алеппо под властью аль-Малика аз-Захира, сына Салах-ад-Дина, стал ареной деятельности выдающегося суфия Шихаб ад-Дина ас-Сухраварди (1155–1191), Шейха аль-Ишрака, основателя учения об озарении (ишрак) и ордена дервишей. Согласно этому учению, свет – это сама сущность Бога, фундаментальная реальность всего сущего, представляющая истинное знание, совершенную чистоту, любовь и благо. Очевидно, что подобных теориях сочетаются зороастрийские, в первую очередь манихейские, неоплатонические и исламские идеи. Плотин и Мани были идейными предками аль-Ишрака. Сам ас-Сухраварди родился в Персии. Неоплатонические идеи, по крайней мере частично, проникали в христианские, в основном сирийские, источники. Представление о Боге как свете содержится в Коране (24: 35). Задолго до ас-Сухраварди аль-Газзали посвятил этой идее целый трактат «Мишкат аль-анвар» («Ниша для светильников»). Для аль-Газзали Бог – единственный истинный свет, а все остальные огни – лишь его лучи или отражения. Еще до него христианские мистики говорили о пронизывающем всю вселенную духовном свете, который сам является излучением божественности и сутью всего сущего. Во время пребывания аль-Газзали в Сирии он, должно быть, соприкоснулся с мистическими учениями христиан, принадлежавших к греческой церкви. Свою главную задачу он видел в примирении ортодоксального ислама с суфийским мистицизмом. Аль-Сухраварди написал несколько трудов, из которых наиболее важен «Хикмат аль-ишрак» («Мудрость озарения»). Опьяненный своим мистическим пылом, этот молодой суфий настолько возмутил консервативных богословов, что по их наущению защитник веры Салах-ад-Дин приказал уморить его голодом или, по другим данным, задушить. Отсюда его прозвище аш-Шейх аль-Мактуль («Убитый шейх»). Его могила находится недалеко от здания почтамта в Алеппо.

Другим суфием-ишракитом, который родился в иной земле, но свои последние дни провел в Сирии, был Мухйи ад-Дин ибн Араби (1165–1240). Ибн Араби был скорее философом-пантеистом; фактически его считают величайшим теоретическим гением исламского мистицизма. Вероятно, чтобы избежать гонений на либеральную мысль в его родной Испании, где сжигались труды аль-Газзали, ибн Араби, совершив паломничество в Мекку в 1202 году, поселился в Дамаске. Там он и был похоронен, и его гробницу в мечети, построенной османским султаном Селимом I, посещают до сих пор. У настоящего мистика, по мнению ибн Араби, есть только один путеводитель – внутренний свет, он находит Бога во всех религиях. Раймунд Луллий и другие христианские мистики несут на себе следы влияния ибн Араби. В своем сочинении «аль-Футухат аль-Маккия» («Мекканские откровения») и «аль-Исра иля макам аль-асра» («Ночное путешествие к месту Наивеликодушнейшего») ибн Араби развивает любимую тему, связанную с вознесением Мухаммеда на небеса. Значительное число деталей, касающихся сцен, эпизодов, топографии и архитектуры «Божественной комедии» Данте, имеет свои прототипы в этих двух произведениях Ибн Араби и других исламских авторов.

Одним из первых профессоров дамасской Дар аль-Хадис («Школа предания») аль-Нурия был Ибн Асакир (1105–1176), автор «ат-Тарих аль-кабир» («Великая история»), где он дал жизнеописание почти всех исторических фигур, когда-либо связанных с этим городом. Из восьмидесяти томов труда сохранились лишь немногие. Как биографа Ибн Асакира затмил другой выходец из дамасских школ – Шамс ад-Дин («Солнце веры») Ахмад ибн Халликан, главный мусульманский биограф. Уроженец Эрбила (Арбелы), Ибн Халликан в 1261 году был назначен главным судьей Сирии. Этот высокий пост он занимал в Дамаске с перерывом в семь лет вплоть до своей смерти в 1282 году. Ибн Халликан подготовил старейший национальный биографический словарь на арабском языке – «Вафайят аль-айян ва-анба абна аз-заман» («Некрологи знатных лиц и заметки об их современниках»). Автор не пожалел усилий, чтобы установить даты и верное написание имен, проследить родословные, выяснить знаменательные события и в целом создать максимально точные и занимательные портреты. Продолжил этот труд аль-Кутуби («Продавец книг», умер в 1363 г.) из Алеппо, назвав его «Фават аль-вафайят».

Более плодотворным, но не столь педантичным биографом, как Ибн Халликан, был Салах-ад-Дин Халиль ибн Айбак, известный по прозвищу ас-Сафади по месту своего рождения (1296–1363). Сын турецкого раба, ас-Сафади учился в Дамаске у грамматика Абу-Хай-яна ат-Таухиди, а затем сотрудничал с историком-хадисоведом аль-Хафизом аз-Захаби (1274–1348) и правоведом Таджуддином ас-Субки (ок. 1327–1370). Составленная аз-Захаби история ислама, разделенная на периоды по десять лет, оказалась настолько неподъемной, что отпугивала переписчиков и сбивала с толку собирателей книг. Ас-Сафади занимал пост казначея Дамаска. Труд, благодаря которому он прославился, – это «Аль-Вафи би аль-Вафайят» («Полный сборник некрологов») в тридцати томах. В дошедшей до нас части описаны биографии примерно 14 тысяч правителей, судей и литераторов. Это крупнейший биографический словарь ислама. «Вафайят» ибн Халликана насчитывает 865 биографий, «Фават» аль-Кутуби – 506, а «Уйун» Ибн Абу Усайбии – около четырехсот. Во введении к своему словарю ас-Сафади разработал руководство по исторической методологии, «первое в своем роде из тех, что увидели свет где-либо в мире». Ас-Сафади дополнил работы своих предшественников, особенно Ибн Халликана и Якута. Бывший греческий раб, Якут составил аворитетный словарь ученых людей «Муджам аль-удаба (Иршад)», но более известен он своим географическим словарем «Муджам аль-булдан». Этот шедевр литературы был завершен в 1228 году в Алеппо и посвящен тамошнему визирю аль-Кифти. Якут окончил жизнь в этом городе.