100 магнитоальбомов советского рока - Александр Исаакович Кушнир

и поп-музыку, и все это у него каким-то хитроумным образом сплеталось в единое целое. И, наконец, Самойлов действительно чувствовал звук и умел толково делать миксы, что подтвердилось в недалеком будущем во время его совместных работ с «Наутилусом» («Титаник») и Настей («Невеста», «Танец на цыпочках»).

Еще одним специалистом по звуку в группе был Александр Викторович Кузнецов. Долгое время (вплоть до 1995 года) он являлся концертным звукооператором «Агаты Кристи», а также студийным звукорежиссером нескольких свердловских проектов — начиная от «Оркестра Вадика Кукушкина» и заканчивая сольным альбомом Глеба Самойлова «Маленький Фриц». Во время записи «Второго фронта» Кузнецов играл на бас-гитаре, добросовестно разучив предложенные Вадимом Самойловым партии.

Семнадцатилетний Глеб Самойлов в группе пока еще постоянно не играл, поскольку трудился лаборантом в родной асбестовской школе. Будучи целеустремленным юношей, он самостоятельно научился играть на фортепиано, изучил основы музыкальной теории и даже поступил в музучилище по классу бас-гитары. Во «Второй фронт» были включены сразу три его песни: «Гномы-каннибалы», «Пинкертон» и «Неживая вода». Последнюю композицию Глеб позднее пытался переаранжировать для своего второго соло-альбома, работа над которым так и не была завершена.

...Процесс создания «Второго фронта» напоминал небезызвестную историю с одним французским художником-импрессионистом, который, отвечая в зале суда на вопрос: «Правда ли, что вы писали картину всего два часа?» — сказал: «Я писал ее два часа и всю жизнь».

Альбом готовился в течение полугода, а оказался записан меньше чем за две недели. Работа началась летом 1987 года, когда уже были написаны «Пантера» (в акустическом варианте) и композиции Глеба Самойлова. У музыкантов возникла идея пригласить на запись в качестве продюсера Александра Пантыкина. «Мы несколько раз ходили домой к Пантыкину и звали его на репетиции, — вспоминает Козлов. — Но Пантыкин занимался «Кабинетом» и ему постоянно было некогда. Мы подождали-подождали и решили записывать альбом сами». К концу года все песни были отрепетированы до такой степени, что во время сессии оставалось только их отыграть без грамматических ошибок и с соответствующим настроением.

«Спонтанных озарений в процессе записи не было, поскольку все аранжировки были готовы заранее, — вспоминает Кузнецов. — Перед самым началом сессии мы включили фонограмму одной из западных рок-групп, и Вадик на своей чешской гитаре начал играть в унисон пластинке. Совместив саунд гитары с этим диском, мы скорректировали на эквалайзере аналогичное звучание».

К сожалению, название пластинки участники записи вспомнить не смогли (или не захотели).

Первую сторону альбома открывали сразу три рок-боевика с закамуфлированно социальными текстами: «Эти гномы не любят просто высоких / Им каждого хочется засунуть в шаблон / И каждый хочет стать еще ниже / Это верх мечтаний, они все могут / Махать флагом, плюнуть в душу / Рыться в трупах и строить обелиски / Увеличить страх на душу населения / У которого ее давно уже нет».

Напичканная гитарными риффами в духе Whitesnake композиция «Гномы» оказалась первым опусом «Агаты», в котором группе удалось совместить опереточные элементы с канонами тяжелого рока. Спустя полтора года подобная тенденция получила развитие на альбоме «Коварство и любовь», в котором вторично были сыграны «Пантера» и «Инспектор по...».

Одна из самых сильных композиций, «Пантера», в которой вокал Самойлова срывался местами на отчаянный мальчишеский вопль, выгодно отличалась от своей более поздней электронной версии жесткостью и сыростью. В припевах «Телесудеб» Самойлову подпевал вокалист «Встречного движения» Владимир Махаев — «для большей динамики».

Из остальных композиций выделялись «Пинкертон» (с изумительной барабанной техникой Петра Мая) и «Черные волки», в которой заочное влияние Кинчева на поэзию и вокал Самойлова ощущалось достаточно сильно: «Эй, вы, рыцари плоскости / Монстры кляпов и ртов / Ваш страх в бархатной полости кресел / Защитите от сквозняков / Но ветер тропою длинных подвалов / Вскормлены влагой растаявших льдин / Гулко уносит в душные залы наш ритм, наш гимн».

Завершался альбом инструментальной репризой к «Инспектору по...» — пышная кода к достаточно цельному и энергичному альбому.

...Несмотря на сравнительно простую систему записи, не все композиции удавалось зафиксировать после нескольких прогонов. Особые сложности возникли с «Неживой водой» и «Пинкертоном», содержавшими замысловатые гитарно-барабанные партии. По воспоминаниям музыкантов, эти композиции писались на измор с огромным количеством дублей — до тех пор, пока это количество не переходило в качество.

Зафиксированный в рекордно короткие для «Агаты» сроки (с 20 декабря 1987 по 8 января 1988 года), «Второй фронт» вызвал приятный шухер в среде свердловских мэтров. Его хвалил Полковник, а Шахрин отметил, что «от этого студийного альбома идет такой драйв, что просто зависть хорошая берет».

Любопытно, что в самый разгар сессии на запись «Второго фронта» все-таки забрел Пантыкин.

«Первое впечатление от «Агаты» заключалось в том, что ребята очень хорошо представляли себе, что именно они хотят, — вспоминает он. — Они вели себя целеустремленно, без шума и пыли. Я попытался сделать им какие-то замечания, но они их к сведению не приняли и все сделали по-своему. Мне это понравилось, поскольку уже тогда они были уперты в некую свою идею. Она у них явно была».

Кино. Группа крови (1988)

сторона A

Группа крови

Закрой за мной дверь

Война

Спокойная ночь

Мама, мы все сошли с ума

сторона B

Бошетунмай

В наших глазах

Попробуй спеть вместе со мной

Прохожий

Дальше действовать будем мы

Легенда

В восьмидесятых годах группы новой волны после первых удачных ходов очень часто становились слишком правильными и однообразными. «Кино» подобная опасность не грозила, поскольку многое в эволюции команды происходило вопреки всякой логике и прогнозам. В частности, появлению альбома «Группа крови» предшествовал очередной переходный период, выражавшийся в затяжных поисках нового стиля. Две предыдущие работы «Это не любовь» и «Ночь», записанные в студиях у Вишни и Тропилло, в итоге «не выстрелили». Еще один альбом «Кино», готовившийся в течение 1986 года дома у Вишни, был прерван на финишном этапе — в тот момент, когда оставалось прописать только один голос. (Впоследствии часть песен из него в новых аранжировках вошла в «Группу крови».)

На концертном поприще «Кино» также не снискало особых лавров. Выступление на IV фестивале ленинградского рок-клуба с программой, предварявшей «Группу крови», сложно было назвать убедительным.

«Это был явно неудачный концерт, — вспоминает басист Александр Титов, незадолго до этого покинувший «Кино». — Цой запел совершенно другим голосом, в котором себя еще не почувствовал. Новый репертуар выглядел мутным и неразборчивым... Особенно меня поразила адская монотонность в аранжировках, которые казались тогда откровенно дубовыми. Возможно, во мне говорила