Филантропы в рваных штанах - Роберт Трессел

рабочие в фургонах предпринимали нерешительные попытки запеть, но из этого ровным счетом ничего не получалось − большинство пассажиров были слишком голодны и унылы. У них не было времени на то, чтоб пообедать, но даже если бы у них и было время, они не стали бы обедать, чтобы сохранить аппетит для банкета в «Королеве Елизавете», куда рассчитывали попасть к половине четвертого. Впрочем, они немного повеселели после первой остановки у «Синего льва», где большинство вышли из фургонов и выпили по кружке пива. Кое-кто, включая Скрягу, Неда Даусона, Билла Бейтса и Джо Филпота, выпили по две-три кружки и почувствовали себя после этого такими счастливыми, что, когда вереница фургонов тронулась дальше, из фургона, где ехали первые трое, а на козлах восседал Красс, послышалась песня, но и эта попытка была неудачна, и даже после второй остановки у «Головы воина» они не обрели в себе сил запеть как следует. Время от времени то из одного, то из другого фургона раздавались звуки песен, но тотчас же уныло замирали. Трудно петь на голодный желудок, даже если в нем бултыхается немного пива. У них не было настроения петь и любоваться картинами природы. Все они жаждали обеда, и именно по этой причине долгая поездка была им не в удовольствие, а потом и вовсе превратилась в унылую мороку, которой, казалось, не будет конца.

Следующая остановка была около «Птички в руке», придорожного трактира, в одиночестве стоявшего в укромной лощине. Хозяин здесь был толстый и веселый, кроме него, в трактире сидело несколько посетителей, по виду которых можно было предположить, что это сельскохозяйственные рабочие, хотя домов поблизости не было. Это необычное обстоятельство заинтересовало наших путешественников и было главной темой разговоров до тех пор, пока они не добрались до трактира «Капля росы» в получасе езды от предыдущего трактира. Экипаж, в котором ехали Раштон с друзьями, проехал мимо не остановившись. Среди пассажиров фургона, следовавшего на некотором расстоянии за ним, мнения разделились − одни кричали кучеру, что надо остановиться, другие требовали, чтобы он ехал дальше, большинство же пребывало в нерешительности, не зная, какой курс избрать. Кучер не одобрял этих колебаний, будучи уверен, что, если последует остановка, кто-нибудь обязательно поставит ему стаканчик, и возле трактира он поэтому натянул поводья, а его примеру последовали и кучера двух последних фургонов.

Остановка была очень короткая, слезла только половина, а оставшиеся в фургонах так ворчали на задержку, что те, кто вылез, выпили свое пиво как можно скорее, и путешествие вновь продолжалось почти в полном молчании. Уже никто не пытался запеть, никто не смеялся, почти никто не говорил друг с другом, все только мрачно глазели по сторонам.

Кучерам велели нигде больше не останавливаться до трактира «Голова королевы Елизаветы», и поэтому они поехали мимо «Все вверх ногами», к огорчению трактирщика, стоявшего в дверях с кислой улыбкой на лице. Некоторые, знавшие его, крикнули, что заглянут к нему на обратном пути; этим и пришлось ему удовлетвориться.

Они добрались до долгожданной «Королевы Елизаветы» в двадцать минут четвертого, и их немедленно провели в большую комнату, где стоял один круглый стол и два длинных, уже накрытые для обеда в полном соответствии с репутацией этого трактира.

Скатерти на столах и салфетки в стаканах были белоснежными, у каждого прибора лежало не меньше дюжины ножей, вилок и ложек. В центре стола стояли стаканы с превосходным желтым кремом, а блюда с блистающими красным и золотым желе чередовались с благоухающими в вазах цветами.

Пол был покрыт линолеумом − красные цветы на бледно-желтом фоне, рисунок кое-где вытерся, но линолеум был чист и блестел. Стоило посмотреть на стены, покрытые старомодными под лак обоями, на сверкающее пианино, стоявшее в углу у окна с белыми занавесками, на отполированные дубовые стулья или взглянуть через стеклянные двери на тенистый сад, всех охватывало ощущение чистоты и опрятности.

Хозяин сообщил, что обед будет подан через десять минут, и в ожидании этого мига одни пошли в бар чего-нибудь выпить − просто для аппетита, другие отправились побродить по саду, кое-кто по приглашению хозяина пошел посмотреть дом. Помимо всего прочего, они заглянули на кухню, где под руководством хозяйки шли приготовления к пиршеству. Здесь в кухне с выбеленными стенами и красным кафельным полом, как и во всем доме, господствовала чистота.

− Да, это тебе не «Королевское кафе», откуда нас вытурили, − заметил Забулдыга Биллу Бейтсу, направляясь в обеденный зал, когда было объявлено, что обед подан.

− Это точно, − отозвался Билл.

Раштон с Дидлумом, Гриндером и другими своими приятелями уселись возле пианино за круглый стол. Хантер возглавил самый большой стол, напротив него сел Красс, справа и слева от него расположились Банди и Слайм − вместе с ним они составляли комитет, ведавший организацией обеда; Пейн, десятник плотников, сел во главе второго стола.

Обед был такой, о каком можно только мечтать, пожалуй, не хуже обедов, которыми ежедневно наслаждаются те, кто слишком ленив, чтобы работать, но достаточно хитер, чтобы заставить работать на себя других.

Был подан суп, несколько видов закуски, ростбиф, вареная баранина, жареная индейка, жареный гусь, окорок, капуста, горошек, бобы, фрукты, пудинг с изюмом, крем, желе, фруктовые пирожные, хлеб и сыр и столько пива и лимонада, сколько они смогли оплатить, − стоимость напитков не входила в сумму обеда; а после этого официанты принесли желающим кофе. Все было удивительно вкусно, и, хотя обедающие были несколько смущены обилием ножей и вилок, все они, за немногими исключениями, оказались на высоте и отобедали в полное свое удовольствие. Благопристойнейшая обстановка была нарушена лишь одним или двумя достойными сожаления инцидентами. Первый из них случился сразу же, как только сели за стол: Нед Даусон, огромный здоровенный парень, не выдержал столь большого количества пива, его стало мутить, и беднягу пришлось вывести из зала с помощью его приятеля Банди и еще одного соседа. Они оставили его где-то во дворе, а минут через десять он вернулся, чувствуя себя уже гораздо лучше, но еще бледный, и занял свое место за столом.

Индейка, ростбиф и вареная баранина, горошек, бобы и капуста были уничтожены с изумительной быстротой − удивляться тут нечему: все страшно проголодались за время долгого путешествия, и почти все старались хорошенько отведать всего, что подавалось на стол. Кое-кто попросил и по второй порции супа. Потом еще вареной баранины и окорока или индейки, потом немного ростбифа и гуся. Потом еще немножко вареной баранины и еще чуточку ростбифа. Каждый из трех