Новый Рим на Босфоре - Алексей Величко

Воля умирающего царя была известна, и св. Пульхерия лишь обеспечила избрание св. Маркиана сенатом и армией, что не составило особого труда. Правда, император Валентиниан III попытался воспрепятствовать его царствованию: на короткое время он стал единоличным самодержцем обеих частей Римской империи, и традиционно ему принадлежало неписаное право назвать своего соправителя. Но, во-первых, его авторитет в Константинополе был совершенно несопоставим с авторитетом св. Пульхерии и покойного государя. Во-вторых, назвав св. Маркиана своим царем, святая августа и все остальные, видимо, наверняка опирались на некоторые безусловные для себя признаки избранности св. Маркиана Богом[917].

Сохранились очевидные свидетельства того, что Валентиниан III пытался всеми возможными способами воспрепятствовать воцарению св. Маркиана. Считая себя обесчещенным тем, что никто в Константинполе не справился с его мнением о новом кандидате, он вызвал к себе Аэция, с которым мы сталкивались выше, и потребовал от полководца немедленно начать войну против св. Маркиана. При всех своих личностных недостатках Аэций, выдающийся полководец и государственный ум, не мог не понять абсурдности этой идеи. Ему искренне симпатизировал св. Маркиан, в котором он легко обнаружил и здравый смысл, и храбрость. Это был идеальный союзник в войне с гуннами. Но напрасно Аэций просил императора выбросить из головы идею тотальной войны, от которой мог выиграть лишь Аттила, тот был непреклонен. И хотя сам св. Маркиан относился к государю Запада с чрезвычайным почтением и ставил его имя во всех текстах законов впереди себя, Валентиниан III демонстративно в период с 451 по 452 г. игнорировал св. Маркиана как августа и консула в своих актах. В конце концов сдался и он – сил противостоять Востоку у него просто не было[918].

Что можно сказать о новом царе? Он был безупречно честен, прямодушен, последователен в решениях, суров, немного грубоват и бескорыстен, физически силен и, несмотря на возраст, все еще по-мужски красив. Его отличала прямота характера и любовь к справедливости, что выглядело чем-то необычным на фоне распущенных нравов аристократов и столичных городов, но напоминало старые римские порядки, которые еще поддерживались в армии. Как христианин, св. Маркиан был благочестив по отношению к Богу и к людям. Он «считал богатством не то, что сберегается, и не то, что собирается от налогов в одно место, но единственно лишь то, что может помочь нуждающимся и обеспечит большую безопасность владеющих».

Пронизанный духом римской военной дисциплины, понимая действенность наказания в деле поддержания общественного порядка, он тем не менее старался не столько карать, сколько угрожать карой. Новый император был малообразован, но люди уважали в нем здравый смысл, а его храбрость вошла в пословицу. Святому Маркиану шел 58‑й год, и он собирался посвятить последние годы своей жизни на благо отечества и служению Церкви[919]. Это был именно тот товарищ по трону, в котором остро нуждалась св. Пульхерия.

Поскольку святая императрица уже давно носила титул августы, ей принадлежала решающая роль в исполнении последней воли царственного брата по поставлению св. Маркиана на престол. Тонкость ситуации заключалась в том, что при сложившихся обстоятельствах он мог стать императором только путем женитьбы на августейшей деве. Ведь в Иерусалиме проживала императрица св. Евдокия (хотя бы уже и номинальная), и при наличии трех августов (Валентиниана III, св. Пульхерии и св. Евдокии) признавать царем постороннего человека было совершенно невозможно.

Церемония воцарения случилась в Евдоме 24 августа 450 г., в присутствии армии, по обыкновению приветствовавшей избранника, после чего св. Пульхерия и св. Маркиан тут же обвенчались. Для этого императрица получила разрешение патриарха от обета девства, данного в юности, но и теперь уже далеко не молодые супруги жили целомудренно. Вне всякого сомнения, их брак был всего лишь фикцией. Гораздо важнее то, что супругов связывали чистота нравов, добрые духовные отношения и единомыслие в вере. Для большей легитимности прав св. Маркиана царица добилась того, что ставленник Диоскора патриарх Анатолий Константинопольский в 450 г. короновал нового императора – событие, до сих пор невиданное.

Первым делом императрица св. Пульхерия решила восстановить единоличное правление царей, избавившись от многочисленных фаворитов и временщиков. Она выдала на суд и казнь ранее могущественного евнуха Хрисафия – ясное свидетельство полной перестройки отношений в высшем свете. Затем вернула в Константинополь мощи св. Флавиана, выбрав местом их погребения фамильный для царей храм Святых Апостолов, где уже покоился св. Иоанн Златоуст. А император св. Маркиан ознаменовал начало своего царствования эдиктом о сложении недоимок с населения за последние 9 лет. Вскоре это станет обычной практикой при воцарении нового монарха. Помимо этого, он воспретил всякие поборы, ранее взимавшиеся при вступлении в должности (главная предпосылка коррупции среди чиновничества), и отменил огромные затраты, производимые лицами, вступавшими в консульство. Как рачительный хозяин, император велел обратить эти средства на городские и общенародные нужды, в частности на восстановление городского водопровода Константинополя.

Святой Маркиан был предельно благочестив, и в этом отношении они очень походили со св. Пульхерией друг на друга. Известно, что супруги вместе неукоснительно соблюдали все религиозные церемонии и моления, какие совершались ранее при св. Феодосии Младшем. Стараниями супругов вскоре был построен монастырь св. Зои и св. Ирины[920].

В день очередной годовщины сильнейшего землетрясения 447 г. (когда открылось «Трисвятое»), 26 января, император пешком отправился из дворца на Военное поле с крестным ходом. Поскольку было очень холодно, патриарх не одобрил предложения императора пройти пешком вместе с ним, и решил следовать за ним на носилках. Но, вдохновленный примером царя, пошел за ним следом. Даже в последний год своей жизни, будучи тяжело больным, св. Маркиан продолжал посещать все богослужения и принимал участие в крестных ходах[921].

Хотя оба императора являлись полновластными правителями Империи, все же по молчаливому и любовному согласию они фактически поделили полномочия. Святой Маркиан взял на себя внешнюю защиту Римского государства, которому угрожали враги, а его венценосная супруга приняла внутреннее управление и руководство Церковью. Энергичная женщина, она немедленно продолжила традицию своего великого деда, во главе угла которой лежала идея об императоре – главе Церкви. Императрица считала, что только царю принадлежит верховная правительственная власть в Церкви, и данное правило не могло иметь отступления. Возвышение александрийца являлось нарушением традиции и таило серьезную угрозу государственной власти, с чем, конечно, св. Пульхерия не собиралась мириться. Александрийский папа должен был быть низвержен, и для этого царственные супруги пригласили в союзники св. Льва Великого с тем, чтобы опровергнуть догматические позиции Диоскора и вслед за этим ликвидировать его почти безграничную церковную власть. Поразительно, но и теперь Диоскор не утратил своей решимости удержать главенство в своих провинциях и даже попытался выступить против императоров (!), задержав в Египте провозглашение св. Маркиана царем[922]. Конечно, этот демарш только укрепил царей в мысли решить дело по-своему.