Обжигающий след. Потерянные - Анна Невер

Дороги к загородному имению Аристарха Фролова Тиса почти не помнила. Вэйны сместили Климентия с козел и сами управляли лошадьми, стегая их по спинам вожжами. Она смотрела то на Поню, которая, слава Единому, продолжала крепко спать, то на мрачного Клима, сидящего напротив, то на свое кольцо, в котором малахит впервые сменил цвет с зеленого на ярко-желтый. И куда она точно не желала смотреть, так это по сторонам, ведь коляску бесшумно сопровождали гигантские безглазые звери.

* * *

Лес поредел, и тьма уступила место сияющим огням имения. Миновали арочный въезд в крепостной каменной стене, что огораживала поместье по периметру. Пятеро охранников закрыли за коляской обитые железом дубовые ворота. Лязгнул засов. В другой раз Тиса бы с интересом рассматривала имение-замок, его ослепляющее великолепие, безвкусную роскошь – все эти золоченые лестницы, статуи и барельефы. Но сегодня ей было не до созерцания. Войнова с облегчением отметила, что кабаны по велению ассийца потрусили к дальним постройкам. Но тут же содрогнулась, поскольку шагах в двадцати от нее прошествовала пара других ошеломляющих существ – великанов в два человеческих роста. Массивные тела, рыжая потрескавшаяся кожа… Длинные руки их свисали до самых пят и словно не имели внутри костей, поскольку гнулись во все стороны, как прутья. Уродливые чудовища тоже не имели глаз. Как и рта и носа.

– Эй, я два раза повторять не буду. Следуйте за мной, искуны! – Голос Григория вывел из оцепенения.

– Я понесу ее, – предложил Климентий, поймав тревожный взгляд Тисы и указав на спящую девочку.

– Нет! Я сама, – отказалась она и подняла ребенка на руки. Поня сонно устроила голову на плече матери.

Войнова уже настроилась на долгий путь по лестницам замка, но колдуны повели их вэйновским переходом. Климентий замешкался перед прозрачной аркой, тогда как Тиса привычно шагнула в портал. На выходе их глазам предстала длинная галерея. Пол из мраморной мозаики. Стены покрыты красным шелком, потолок – аляповатой позолотой. Меж колонн – два десятка напольных ваз и позолоченных статуй. Галерея заканчивалась высокими двустворчатыми дверями из красного дерева. Ручки в форме орлиных голов тоже покрыты позолотой. Девушка невольно подумала, что Фролов наверняка ест и пьет из золотой посуды. Готова была поспорить, что под кроватью у богатея стоит золотой ночной горшок.

Два рослых привратных стражника распахнули перед ними двери. Огромная зала, в которую ступила четверка, была еще более вычурна, чем оставленная позади галерея. Мрамор пола застлан пурпурным шуйским ковром. В длинном ворсе тонули ноги. На стенах, обитых золотым шелком, висели огромные картины, писанные маслом. Мебель из черного дерева с золотыми вставками. Диваны, кресла и пуфы с пурпурной парчовой обивкой расставлены вокруг золотого фонтана, в водах которого плавали четыре быстрые огненные щуки. Тиса никогда раньше не видела этих рыб, хотя слышала о них. Чешуя при резких движениях этих зубастых хищниц действительно вспыхивала молниями. И сейчас владелец столь пышного поместья и золотого ночного горшка кормил своих рыбок. Занятие сие происходило следующим образом. На изящной высокой подставке из горного хрусталя стояло золотое ведерко. Карлик Наум – да, он уже успел вернуться к хозяину, – стоя на цыпочках, щипцами вылавливал в оном ведерке мелкую плотву. Затем подавал инструмент своему хозяину. Барон же, одетый в бархатный алый халат с горностаевой оторочкой и плюшевые мягкие туфли, брал щипцы холеной ручкой в белой перчатке и кидал живой корм в фонтан. Щуки метались и сверкали чешуей – каждая желала первой ухватить добычу. Лишь взглянув на полный барственной чванливости лик Аристарха, Тиса поняла: богач все так же неприятен ей. В свете нынешних событий, пожалуй, больше прежнего.

– Так-так, кто у нас здесь, Гришка? – Барин соизволил поднять выпуклые холодные глаза на пришедших, и толстые губы его растянулись в брезгливо-довольной улыбке. – Так понимаю, искуны-бездельники, что уже месяц как не найдут мне этих ворюг блохастых?

– Они самые, – криво усмехнулся Мерзликин.

Клим подался вперед.

– Простите покорно, Аристарх Зиновьевич! Я уже объяснял вашему уважаемому помощнику, – он указал на карлика, – что, к сожалению, мы не способны найти даром оборотня.

– Так не даром же, мил друг. Вам мало денег, что я выдал на ваше рытье? – В голосе богача слышалась угроза.

– Дело не в этом, Аристарх Зиновьевич! Я сейчас все объясню.

Ложкин говорил убедительно, по-деловому и с долей уважения, и Тиса молча кивала в знак согласия. В душе росла надежда, что сейчас все недоразумения разъяснятся, и их наконец отпустят восвояси. Однако, когда учитель рассыпался в извинениях и выдохся, Фролов продолжал хмуро таранить его взглядом. Затем посмотрел на видящую, и она ощутила, как от напряжения немеет спина.

– Бла-бла-бла! – рыкнул богатей. – Дар то, дар се! Хватит вешать мне лапшу на уши, любезные! Ваш шуец обещал мне указать место, где прячется ворье. Парочка оборотней, мерзких тварей, что вздумала красть у меня! Не у кого-то, а у меня! Теперь эти сукины сыны залегли и считают, что я их не выковыряю из норы?! – Самодур в ярости запустил щипцы в воды фонтана.

От криков хозяина проснулась Поня, и Войнова зашептала ей на ухо, чтобы она не боялась – они в гостях у дяди.

– Нет уж. Пусть выкусят! Я их из-под земли достану! – бесновался Фролов. – И вы мне в этом поможете, дорогие искуны, – сказал он тоном, не терпящим пререканий, и, обернувшись к колдунам, велел: – Они останутся здесь. Не выпускать, пока не скажут, где воры.

– Вы не можете нас удерживать! – возмутилась Тиса.

– Позвольте! У Тисы Лазаровны маленький ребенок на руках, – поддержал ее Клим.

Порыв блондина подойти ближе к Аристарху пресек ассиец. Чернокожий вэйн в один миг выхватил свой скип, и между Фроловым и учителем образовался полупрозрачный красный щит.

– Хотите, чтобы я вас отпустил? – Барон скривил толстые губы. – Тогда в ваших интересах быстрее ответить, где находятся оборотни с моим добром!

Небрежным взмахом руки он велел вывести искунов прочь.

Тиса следовала за проводниками, внутренне пылая от негодования и одновременно еле сдерживаясь, чтобы не расплакаться от обиды и тем самым не напугать Поню. Спустя четверть часа пленников определили в одну из комнат для прислуги на полуподвальном этаже замка. Единственное узкое окно находилось на уровне поднятой руки человека. Две деревянные лежанки с тощими матрацами, меж ними – стол, похожий на перевернутый ящик, и табурет – вот и все нехитрое убранство комнаты. Девушка вошла первой. Клима подтолкнул в спину Григорий. Вослед видящим на пол полетела знакомая перчатка. Как собакам.

– Будут новости о ворах – скажите охране. Они передадут кому надо, – сообщил Мерзликин.

На том дверь захлопнулась, и в скважине повернулся ключ.

Тиса спустила с рук Поню, молча сняла с себя пальто, несмотря на то что в комнате было далеко не жарко, и застелила им одну из лежанок. Велела девочке присесть и опустилась рядом.