Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля - Антон Первушин

Что касается персонального разговора с Королёвым, то некоторые его подробности можно найти в мемуарах Бориса Евсеевича Чертока (цитирую по: «Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны», 1999):

«Несмотря на счастливое окончание полета Терешковой, нам, управленцам, требовалось убедиться в том, что в неудачной попытке ручной ориентации нет вины системы. Может быть, управлять космическим кораблем вручную в самом деле должен летчик, имеющий опыт управления истребителем? Опыт Терешковой был прецедентом, который мог быть истолкован двояко. ‹…› Мы – инженеры, проектировавшие систему управления, считали, что управлять космическим кораблем гораздо проще, чем самолетом. Все процессы во времени более растянуты, есть возможность подумать. В штопор корабль не сорвется, и если запланировано включение тормозного двигателя, то по законам небесной механики корабль со своей орбиты никуда не денется. Стало быть, управлять им может каждый физически и психически нормальный и подготовленный за два-три месяца человек – даже женщина!

Оппоненты убедительно возражали: за штурвал самолета или руль автомобиля человека допускают после многих часов налета или „наезда“ с инструктором. Самостоятельный полет или выезд на автомобиле никогда не первый. Никакой тренажер и никакая учеба не могут заменить практику самостоятельного управления самолетом или автомобилем. На космическом корабле внимание человека отвлечено непривычным состоянием невесомости, которое расстраивает вестибулярный аппарат, а потому простой смертный способен натворить много ошибок. Летчик, привыкший бороться за свою жизнь, в любом случае более надежен.

Что было на самом деле, мы решили узнать у самой „Чайки“ в откровенной беседе „без начальства“. ‹…›

Желающих побывать на такой необычной встрече набралось больше, чем мог вместить кабинет. ‹…›

Всё шло по расписанию. Терешкова приехала в сопровождении Лялина – личного референта Королёва, бывшего оперативного работника КГБ. Я представил „Чайке“ собравшихся и сказал, что нам бы хотелось услышать от нее рассказ в подробностях о попытках ручного управления, ощущениях, визуальном наблюдении, и, если может, пусть критикует, не стесняясь, всё, что затрудняло управление ориентацией, включение режимов связи, и, вообще, очень просим откровенно высказать всё, что она думает о корабле.

Неожиданно в кабинет вошел Королёв.

– Извините, товарищи, мне нужно с Валей побеседовать. Через десять минут я ее к вам отпущу.

Я открыл „комнату отдыха“ за кабинетом. Конфиденциальная беседа вместо десяти продолжалась минут тридцать. Королёв появился первым. Посмотрев на собравшихся, лукаво улыбнулся и быстро вышел. Еще несколько минут мы прождали Терешкову. Она не могла скрыть заплаканных глаз и подавленного состояния. Мы поняли, что разговора, о котором договорились, теперь уже не получится. ‹…›

У меня было ощущение, что она вот-вот заплачет. В конце концов разберемся мы с этим ручным управлением, а сейчас Терешкову надо освободить от наших допросов. Проводив „Чайку“ до машины, я пообещал, что мы еще найдем время для серьезного разговора. Когда вернулся, за столом шло бурное обсуждение случившегося. ‹…› Никто из нас так и не узнал, зачем СП [Сергею Павловичу] понадобилось доводить Терешкову до слез».

Впрочем, советское политическое руководство подобные тонкости мало интересовали – Никита Сергеевич Хрущёв получил новую возможность покрасоваться с космонавтами на трибуне Мавзолея и заявить о научно-технической отсталости США.

Вскоре, 3 ноября 1963 года, по настоянию главы государства провели еще одну пропагандистскую акцию, превратив свадьбу Валентины Терешковой и Андрияна Николаева в дорогостоящее шоу с участием партийных начальников. Юрий Гагарин с женой были на этой свадьбе свидетелями со стороны невесты.

9 апреля 1962 года в советском прокате появилась художественная кинолента «Самые первые», снятая режиссером Анатолием Михайловичем Граником на студии «Ленфильм». В ней освещалась подготовка космонавтов, их повседневная жизнь и даже отношения с девушками, но, разумеется, без упоминания реальных лиц.

Фильм начали снимать еще до полета Гагарина, а к прокату подготовили уже после него, поэтому в картину были органично вмонтированы кадры торжественного приезда первого космонавта в Москву, митинга на Красной площади и приема в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца. Наибольший интерес сегодня, пожалуй, вызывают последние сцены фильма, в которых к реализму примешана фантастика «ближнего прицела»: после приема руководители ракетно-космической отрасли (таинственного главного конструктора блестяще сыграл Владимир Яковлевич Самойлов) прогуливаются по территории Кремля и рассуждают о будущем внеземной экспансии:

«– Как вы отнесетесь к тому, чтобы несколько изменить программу нашей работы?

– Это что же, на Луну лететь?

– Ну не сразу, конечно. Сначала – облет вокруг, а потом действительно… на Луну.

– На Луну?

– А вам мало?

– Нет…

– Мало! И мне мало, и всем нам мало. А вы знаете, о чем нас спросили сегодня там? Нас спросили: а что дальше? Мы говорим: у нас есть перспективный план Академии. Знаем, говорят, перспективный план – ну а что же дальше? И вы знаете, у меня дух захватило… Действительно, что же дальше, а?

– Дальше? Всерьез заняться планетами. Использовать всё околосолнечное пространство для нужд человечества. Словом, пересмотреть систему Коперника.

– Ну а дальше?

– А дальше – новые ракеты. Без них мы будем болтаться на задворках Солнечной системы. Звезды – вот будущее человечества. Объединение цивилизаций, общегалактическая культура…

– И человечество станет бессмертным? Бессмертным…»

Не важно, какие именно персонажи произносят эти слова. Фактически перед нами монолог, смысл которого обозначить глобальное целеполагание первых робких шагов космонавтики в ее философском измерении.

Иллюстрацией к сказанному условным Советом главных конструкторов становится финальный эпизод: молодой космонавт Сергей Сазонов (актер Игорь Борисович Пушкарёв) триумфально стартует с космодрома к Луне (поскольку облик «Р-7» был засекречен, он улетает на какой-то сигарообразной «дуре», по дороге превращающейся в немецкую «V-2»).

Фильм настраивал на определенный лад: освоение внеземного пространства будет продолжаться, у нас есть план, лидерство мы никому не отдадим, записывайтесь в космонавты! Только вот в действительности планы постоянно менялись, подстраиваясь под политическую конъюнктуру, и молодые слушатели отряда, подобные вымышленному Сазонову, годами были вынуждены ждать своего шанса сесть в кресло корабля, раз за разом повторяя одни и те же инструкции и тренируясь на износ. Далеко не все из них сумели выдержать это испытание.