Никогда_не... - Таня Танич

Ух, Полина, молодец, настоящий сыщик-следователь! Напиться и выболтать все тайны своему же информатору — это надо уметь. Браво-брависсимо, как сказал бы Вэл.

И тут меня прошибает догадка — черт, черт, черт! Кажется, в пылу нашей эпической пьянки, я просто их… перепутала. Вэла и Дениса. Что я точно помню — как бегала на перекуры с Дэном, совсем не собираясь ему исповедоваться, умоляя только ничего не спрашивать, не вестись на рассказы о том, что Вэл мой бойфренд, и почему я вру Наташке. Только просила молчать — и всё. Особенно, общаясь с Наташкой и ее семьей.

А старому другу Валеньке изливала душу о том, как все глупо, как мне тяжело, как это все невыносимо тошно, и что выражение «сука-любовь» точно не с потолка взято, и не всегда можно взять волю в кулак и переступить через тягу к человеку, и чтобы он держал меня и не пускал к Артуру, потому что я очень хочу его увидеть, вот прямо сейчас возьму и пойду, прямо побегу, мне на все плевать… Эй, ты что, держи меня давай, просила же, ты чего уши развесил!?

И если все это время время вместо Вэла был Дэн…

Какая же ты дура, Полина. Какая дура…

— Так что не будь дурой, Полинка, — вторит моим мыслям Денис. — Если тебя так кроет, и его тоже — сходитесь обратно! Да не похрен ли, что там с его семьей? Им вообще можно ничего не говорить! А потом он свалит с тобой… или к тебе… Это ж ещё зависит от того, сколько ты в городе будешь и кто первый свинтит. Короче, вас все проклянут, родичи Наталь Борисовны от Артуро откажутся, или не откажутся, а проклянут тебя и будут ждать, пока ты его поматросишь и бросишь, и он вернётся, а я… — Денис снова глубоко затягивается, — а я буду себе дальше тусить с Эмель и мне не надо будет хранить эти ваши, блядь, секреты!

О как. Отличненько. Очень даже хороший, в меру циничный план. Кажется, Дэн из тех, с кем можно совсем-совсем не притворяться, и он не будет бухтеть мне мне что-то типа «Как ты могла!» и «Это неприлично!»

— То есть, — пытаюсь успокоиться и сделать вид, как будто ничего не случилось и я не офигеваю от того, что узнала. — Ты теперь полностью в курсе?

— Ну, как видишь, да, — с шумом выпуская дым, Дэн задумчиво барабанит пальцем по сигарете.

— И… что? Какая твоя первая реакция была?

— Не, ну приофигел, конечно, — выходя из состояния задумчивости, говорит Дэн. — Я не думал, что вы с Наталь Борисовной такие прям подружки, что аж за одной парте в школе сидели. Это ж Эмель и твоя дочка могла быть. Капец, вот тут я прозрел. А потом подумал — блин, ну и че? И че теперь? Я все равно вас с Наталь Борисовной по-разному вижу.

— И как же? — спрашиваю с осторожностью, ожидая услышать что-то типа: «Наталь Борисовна роскошная женщина, а ты какая-то пигалица, все скачешь никак не остановишься»

Но Денис говорит другое.

— Ну, не знаю. Другая ты. Как из другой реальности. Это у нас тридцатка с гаком значит, что ты уже весь такой серьёзный, надо, чтобы семья была, хата своя, хозяйство, все такое. А у вас это еще как после технаря или института, все еще впереди. Не считается зашкварным многое из того, что у нас уже не принято. Типа, в твоём возрасте… и все такое. Вот ты такая, твой это Вэл такой же.

— Да у нас много таких, — говорю, понимая, что Денис только что толкнул мне интересную мысль — как разные порядки и среда, в которой живешь, влияют на восприятие себя и своей жизни. — Тут другая опасность есть, насчёт «все впереди». Так тоже можно застрять и считать, что жизнь только начинается, все самое важное будет потом. А сейчас это так — репетиция, впереди много времени. А потом — бац, его и нет совсем, все проворонил-прогулял. Голову не терять важно в этой беспечности и не заигрываться.

— Ну, может и так, — соглашается Дэн. — Только Артуру такое как раз и надо. Вот эта фича, что самое главное еще будет — потом, не завтра так послезавтра. Чтоб в будущее смотреть, на что-то надеяться. А то он, знаешь, такой уже, как дедуган какой-то — уверен в том, что все главное у него было… Нет, он не растекается в сопли, конечно… работает много — когда Артуро перестанет пахать, это все, смерть для него будет. Только вот реально, он даже работает с ощущением, что ждать впереди нечего. Ничего не поменяется, все так и будет до конца. Ну, и живет так. Вернее… жил.

— В смысле — жил? — испугавшись, уточняю я. Дэн же только что сказал мне, что с Артуром все в порядке, сидит сычом на своей работе, которая ему как мне фотография — пилюля от разочарований и стрессов, пусть не снимающая боль до конца, но помогающая отвлечься.

— А вот так, Полинка, жил. Потому что раньше так было. А с тобой такого нет. Ты не думай, я не льстю тебе или что-то такое… Не льстчу… Бля, как это правильно говорить?

— Не льщу, — кажется, поправлять Дениса стало моей новой привычкой, хотя обычно я не люблю тыкать людей в их ошибки. Но Дэн так забавно и открыто хочет учиться всему, что не удовлетворить его любопытство просто невозможно.

— Да, не льщу… Короче, ты поняла. Просто, Полинка… Ну, я ж видел вас вдвоём. Пусть один раз, но я что — дурак? Мне и раза хватило. Вы реально охеренные вместе. Я Артуро в таком настроении, как тогда, когда вы ко мне в кафе приходили, первый раз за черте сколько лет увидел. Снова как пацан нормальный стал — юморит, шутит там, по кафешкам с девчонками ходит. Как нормальный человек! Поэтому и вызверялся на тебя на следущий день, когда думал, что ты ему мозги паришь. Потому что для него это все, пипец бы был, если б ты с ним сначала заигрывала, а потом вот так жестко зафрендзонила. Все, закрылся бы опять и окончательно дедуганом стал. Он и так всегда старше казался, а так вообще… Старпер ходячий был бы.

Слушаю его, понимая, что мои сегодняшние сожаления из-за того, как я погорячилась, приняв свои решения и внимательно не выслушав Артура, были не на пустом месте. Мой отказ продолжать отношения не просто врезал ему по самому больному в личном плане. Он еще и захлопнул его начавшую проявляться открытость и беспечность, качества, так естественно присущие молодости, которых у него давно не было.

Как же я сглупила тогда. Как сглупила!

А вдруг уже поздно будет что-то исправлять? Вдруг он не захочет меня больше слушать и отправит на все четыре стороны — так, как недавно отправила его я, выслушав, покивав головой и наградив снисходительным: «Да что ты знаешь о жизни, мальчик?»

— … вот вообще в глаза не лезет, что ты старше, причём так конкретно. И нет ощущения, что ты какая-то богатая мамка, которая купила себе пацана, а он — альфонс, который запал на олдовую тетку.

— Вот за олдовую тетку тебе отдельное спасибо, — вклиниваюсь в его монолог, совершенно не обижаясь. Этот эпитет — самый мягкий и безобидный из тех, которым меня наградят, когда правда выплывет наружу.

— Да нет же, бля! — кажется, со вчерашнего дня, как только Дэн узнал ситуацию такой, какая она есть, он стал принимать все слишком близко к сердцу. — Не пойми меня неправильно, Полинка! Я тебе говорю, как это могут подумать и сказать у нас. А на деле многие пацаны из наших позавидовали б даже. Это типа как ты школьник, а тусишь с клевой телочкой из универа. Да она старше, но это уже такой круг, в который просто так не попадёшь. Покруче твоего будет. Или ты студент, а у тебя такая горячая профессорша — чуть старше, но очень секс.