Кисельные берега - Анна Осьмак

страха, - буркнул один из стражей. – Как бы вовсе не окочурилась…

Киру торопливо поволокли через пыточную. Замешкались у выхода, протискиваясь в него сам-третей. Осторожно усадили на прохладную траву…

- Эй, ты как? - её потрясли за плечи. – Поглянь-ка, очумела совсем.

В небе пыхнула беззвучная зарница, осветив каменную стену, башню с узкой дверцей, чёрный силуэт Заремы и склонившихся над Кирой стражников.

Несчастная жертва кровожадного султана подняла глаза к искрящемуся электричеством небу и вздрогнула: небо закрыл колпак палача. Его носитель, буд-то что-то вспомнив, вскинул руку, стянул устрашающий убор и присел перед Кирой на корточки, явив чёрный силуэт всклокоченной головы.

- Сможешь идти? – спросил он обеспокоенно. – Нам нельзя здесь долго задерживаться.

Услышав этот голос, Кира задохнулась. А когда вновь смогла дышать, обнаружила, что тяжкий камень страха и тревог, придавивший её к земле, вдруг стёк с плечей прохладной талой водой. Потому что ОН пришёл. ОН пришёл за ней. И спас её. А это значит… Что это значит?

- Кира, слышишь меня? Ох, сердешная, что ж тебе пришлось пережить… Встанем? Я помогу тебе, давай руку…

Она с готовностью вцепилась в его горячие пальцы, выпрямилась легко и свободно. И тут же качнулась к нему, уткнувшись носом в плечо. Прижалась всем телом, впитывая его тепло и силу.

- Ты приехал за мной?

Он приобнял её за плечи, погладил по голове, жалея:

- Конечно за тобой, горемыка. Какого ляда мне в этом дворце понадобилось бы окромя того?

- Ох, Медведь… - всхлипнула спасённая.

- Ну будя, будя… - он ласково похлопал её по спине. – Опосля всё… Надо торопиться, - он сдёрнул с себя плащ, накинул на дрожащие плечи Киры. – На-ко, прикройся. Уж больно одёжа срамная…

Беглая одалиска послушно стянула ткань плаща на полуобнажённой груди и с готовностью, всё более ускоряя шаг, потрусила за своим спасителем. Позади шуршали мелкими камешками тропы один из псевдостражников и молчаливая, не задающая глупых вопросов Зарема.

Когда тропа, изогнувшись, нырнула вниз, зовя за собой к глухо ворочающемуся внизу морю, Кира обернулась. Беспрестанно вспыхивающие зарницы осветили белокаменные стены и башни дворца, столь же великолепного снаружи, сколь беспощадного в сути своей.

Глава 77

-----------------------------------

-Что-о-о-о? – протянул султан, медленно привставая на подушках. – Бежали? – в голосе его звенела ледяная ярость. – Ты лжёшь, несчастная!! Лгунья и дочь лжеца! Как возможно, чтобы из моего дворца бежали какие-то глупые наложницы?! На что способны эти жалкие существа, кроме поедания рахат-лукума?! Кто эти люди, посмевшие вывести их за стены? Что делала стража?

- О господин! – попыталась вклиниться в поток возмущений Шахзадэ. – Воистину султан Эль-Муралы – светоч правоты, освещающий мрак невежества! Подданные справедливого Шахрияра не устанут преклоняться перед его безусловной мудростью и верностью суждений! Конечно, беспомощные девицы ничего не смогли бы сделать против доблестной стражи и верного палача! Но… - дочь визиря сделала паузу и аккуратно расправила по плечам тёмные локоны. – Но если храбрый и отчаянный витязь поднесёт кошель с серебром верным слугам нашего повелителя – разве смогут они удержаться от соблазна? Тем более…

Султан зарычал.

- Тем более, - невозмутимо продолжила сказочница, - если брать мзду за вызволение приговорённых к казни невольниц - дело столь же привычное, сколь и доходное, то…

Шахрияр грубо схватил девицу за локоть и тряхнул. Серебряные украшения звякнули, зубы клацнули.

- Быстро говори, что знаешь!

Сказочница даже не поморщилась. Её лицо осталось по-прежнему ровно благожелательным.

- Я ничего не знаю, повелитель. Но я слышу… Чу! Слышу беседу доблестного витязя со спасённой им Ахалиль! Прямо сейчас! Если богоравный султан прикажет пересказать, я, по скудным своим способностям, постараюсь не упустить ни словечка…

- Говори! – заорал богоравный, тряхнув девушку так, будто надеялся вытрясти из неё сведения - чтобы просыпались они из неё частым горохом без длинных фраз и цветистых оборотов. – Хотя постой, - он разжал пальцы, - прикажу только погоню отправить – и продолжим, медоречивая моя…

Он резко развернулся к дверям:

- Эй там! Немедленно догнать сбежавших невольниц! Всех причастных к побегу – в темницу! Привести ко мне визиря и…

- О повелитель! – возгласила Шахзадэ, не побоявшись перебить начальство. – Справедливое негодование великого царя подобно морскому шторму – оно столь же свежо и яростно, сколь беспощаден и могуч ураган, что топит корабли в буйстве своём и разрушает побережье. Шторм не заботится о том, чем же станут любоваться очи Аллаха, когда пыл его уляжется…

- Что? – скривился султан. – Ты о чём?

- Я всего лишь пытаюсь понять, о многомудрый господин мой: стоит ли разбивать зурну о голову раба, даже если перед этим ты ушиб об неё ногу? Не лучше ли простить деревянное невежество и попробовать извлечь из неё звуки? Она будет развлекать и радовать гораздо дольше, нежели будет болеть ушиб…

Султан уставился на сказочницу хмуро и недоверчиво. Потом сунул в рот кальянный мундштук, пыхнул дымом, окутываясь в него, подобно небезызвестной гусенице…

- Людей, спускающихся в это мгновение по каменистой тропе к морю, ждут невероятные приключения, - осторожно продолжила Шахзадэ. – Разве мудрому султану они не интересны? Разве не захочет он, чтобы его сказочница извлекла музыку из зурны вместо того, чтобы безвозвратно её уничтожить и остаться скучать в тишине?

- Твоими устами говорит сам лукавый Иблис, женщина, - пробурчал Шахрияр. – Ты искушаешь меня…

Дочь визиря улыбнулась отрешённой улыбкой Будды:

- Я всего лишь пытаюсь развлечь своего повелителя. В этом моя обязанность и его желание…

Шахрияр выпустил новое облако дыма и поскрёб мундштуком затылок под чалмой:

- Что ж… Я отложу погоню. Пока. Посмотрим, что у них за приключения. Но если ерунда какая-нибудь, займёшь место богомерзкой Ахалиль на плахе, дочь визиря.

Шахзадэ поклонилась.

-------------------

- Как тебе удалось? – спросила Кира, торопливо шагая рядом со своим спутником по широкому пляжу.

Прибой усиливался. Море раскачивалось под порывами всё чаще налетающего ветра, ворочалось в своём ложе, будто просыпающийся медведь…

- Медведь! – ей пришлось перейти на