Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века - Николай Воскресенский

С другой стороны, сравнивая целые учреждения, отдельные должности, а также единичные нормы по иноземным законодательным источникам и русским актам, не следует поддаваться другой крайности – приписывать иноземному влиянию нормы и должности, которые были выработаны на русской почве отечественными законодательными органами и ими проверены на практике, но – вследствие обыкновения, можно сказать пристрастия, Петра I к употреблению в своих законах иностранной терминологии – были выражены при помощи иностранных законодательных текстов и терминов, западноевропейскими названиями должностей и учреждений, что уже было нами особенно отмечено при анализе правотворчества по областной реформе 1718–1719 годов. Приведем здесь для примера столь малопонятные для рядового русского человека термины, названия должностей, вызванных к жизни условиями русской действительности и вполне русских по существу, как «рекетмейстер», «герольдмейстер», «генерал-прокурор», «ландсгевдинг» и другие.

Если указанные особенности правотворчества Петра I могут ввести в заблуждение исследователя законодательства эпохи реформ и дать основания для расширенного определения характера заимствований и степени влияния иностранных источников, то в противоположность этому преувеличению необходимо предостеречь его и от недооценки ряда фактов и моментов, особенно характерных для установления самобытности реформ Петра I и степени и характера заимствований в его законах. Такими фактами и моментами в правотворчестве являются выработка самой системы законодательного акта, установление и проведение в нем основной, принципиальной идеи или идей, иногда определенно не формулированных в тексте закона, но проведенных творцом и вдохновителем его через весь текст, как лейтмотив всего законодательного акта, и, наконец, самый дух закона.

Таким образом, если иногда неправильное освещение вопроса может вытекать из несоответствующих формулировок относительно иностранных источников в указах о правотворчестве и в самих законодательных текстах актов, то в противоположность этому в других случаях неточность в выводах может быть связана с отсутствием прямых и руководящих указаний в тексте законодательного акта, дающих направление исследовательской мысли. При таких обстоятельствах правильное понимание и определение явления зависит столько же от усилий и труда исследователя при разысканиях и сопоставлениях первоисточников, сколько и от чутья и проникновенности, обязательных для всякого историка – и историка права – в его творческой работе.

Закончив изложение научных приемов, которые должны быть положены в основание при исследовании столь сложного вопроса, как влияние иностранных законодательств на правотворчество Петра I, до сего времени не поставленного в русской историографии на правильный путь изучения, перейдем к передаче основных выводов, к которым привели нас собирание и анализ указанных, по преимуществу архивных, источников.

Предварительная и черновая работа по разысканию и приведению в известность иноземных источников для научного пользования требует много труда и внимания. Она в значительной мере проделана нами в подготовленном для издания и начатом печатанием Институтом права Академии наук СССР нашем пятитомном труде «Законодательные акты Петра Великого». В нем в целях выполнения указанной выше задачи, т. е. накопления необходимого и достаточного материала, весьма заметное место отведено иностранным законодательным источникам передовых европейских государств, причем некоторые законы приведены в полном виде, другие – в извлечениях, однако вполне достаточных для решения поставленной задачи в должном ее объеме.

Наряду с иностранными источниками нами были разысканы и воспроизведены для общего научного пользования черновые материалы, вскрывающие законотворческую работу русских законодательных органов, в частности использование ими иностранных законодательных актов и проектов иноземных прожектеров, состоявших на службе в России. Для удобства изучения правотворчества той эпохи материалы эти собраны и приведены в нашем издании параллельно с иностранными источниками. Они [эти материалы] представлены по реформе не одного какого-либо учреждения или какой-либо одной отрасли государственных преобразований Петра I, но по многим отраслям, именно: в томе I – материалы по реформе высших государственных учреждений; в томе II – по социальным преобразованиям Петра I; в томе III – по реорганизации промышленности и торговли; в томе IV – по установлению новых для тогдашней России порядков военно-морского флота и созданию по западноевропейским образцам регулярной сухопутной русской армии; в томе II собраны также законодательные материалы по реформе русской церкви и т. д.

Работа по выявлению и подготовке для научного пользования архивных материалов по реформе Петра Великого в указанном направлении по некоторым сторонам реформы давно уже начата исследователями русского права, [и] многое уже сделано: в некоторых отраслях реформы указаны, правда не всегда полно, источники заимствований, приведены отдельные звенья правотворческой работы, но от полного удовлетворения научных запросов наша историческая и историко-юридическая наука еще далека. Весьма много сделано, в частности, в отношении церковной реформы Петра I профессором П. В. Верховским в его труде «Учреждение Духовной коллегии и Духовный Регламент» (тома I и II, Ростов-на-Дону, 1916) и – особенно – в отношении военно-уголовного законодательства Петра I ученым юристом профессором П. О. Бобровским[1381] во второй половине прошлого века. В период с 1881 по 1898 год им [Бобровским] написан и опубликован целый ряд исследований по указанному вопросу – в работах, посвященных Артикулу воинскому Петра I, в трех объемистых томах (часть II, выпуски 1, 2 и 3), а также в книгах, опубликованных ранее указанного труда и впоследствии обозначенных как часть I в исследовании «Учреждение коллегиальных военных судов и [возникновение] должности аудитора в России» (СПб., 1881)[1382]. Что особенно ценно – военная реформа Петра дана на фоне общей картины состояния войск и военного права в Западной Европе предшествовавшей и современной Петру I эпохи. Последнему вопросу посвящена специальная работа [Бобровского] «Состояние военного права в Западной Европе в эпоху учреждения постоянных войск» (СПб., 1881; с. 167–464). Наконец, им же в небольшой книжке «Военные законы Петра Великого в рукописях и первопечатных изданиях» (СПб., 1887) дан компендиум как его собственных вышеназванных работ, так и напечатанных до восьмидесятых годов прошлого века двух исследований: Н. Н. Обручева «Обзор рукописных и печатных памятников, относящихся до истории военного искусства в России по 1725 год» (СПб., 1854) и М. П. Розенгейма «Очерк истории военно-судных учреждений в России до кончины Петра Великого» (СПб., 1878).