Песочные замки Уолл-стрит. История величайшего мошенничества - Курт Эйхенвальд

Конти прочел письмо и положил его на стол. Фирма явно была готова сражаться не на жизнь, а на смерть. И все же он хотел ознакомиться с отчетом Locke Purnell, хотя пока не имел понятия, как его раздобыть.

Кляйн сидел в юридической библиотеке Верховного суда штата Айдахо, ища нужный ему прецедент в томе 748 Federal Supplement. Несколько дней назад он вернулся с конференции в Палм-Бич и теперь проводил в библиотеке дни напролет, изучая групповые иски. Чтобы убедить судью Ливоде не принимать соглашение об урегулировании дела товариществ по инвестициям в энергетические компании, у него должны быть веские основания.

С той минуты, как Нэнси Смит предложила написать Ливоде, это письмо стало для Кляйна чем-то вроде навязчивой идеи. На карту было поставлено слишком многое. Финансовое будущее тысяч неискушенных, напуганных инвесторов, которые доверяют решению судьи. Если ему не удастся добиться большего, Кляйн хотел, чтобы Ливоде по крайней мере располагал максимумом информации.

В течение недели Кляйн искал информацию в юридической библиотеке. Затем дома, вечерами, он стал составлять на компьютере перечень аргументов. В то время, которое он обычно проводил с семьей — женой и тремя детьми, — Кляйн сидел у себя в кабинете, оттачивая формулировки. Иногда, когда было видно, что детям хочется побыть с отцом, Кляйн брал компьютер и усаживался в гостиной, пока дети играли рядом или смотрели телевизор.

22 января письмо, которое будет приобщено к открытому судебному делу, было готово. Оно впервые раскрывало факт существования объединенной комиссии. На 12 страницах в мельчайших подробностях описывались несоответствия, содержащиеся в предложенном соглашении об урегулировании группового иска. Там говорилось, что уведомления о соглашении, разосланные инвесторам, не раскрывают всей необходимой им информации. Кроме того, подчеркивался тот факт, что впоследствии данное соглашение может помешать регулирующим органам принять меры в отношении выявленных нарушений.

Письмо заканчивалось рекомендациями — Ливоде предлагалось отказаться от утверждения соглашения или повременить до тех пор, пока регулирующие органы закончат расследование.

Кляйн отправил письмо экспресс-почтой в Новый Орлеан. И все же он сомневался, что оно даст результаты. Шансы на это, думал он, не выше чем один к четырем.

Четыре дня спустя Кляйну позвонил Лорен Шехтер. Впервые за период расследования, которое продолжалось уже два года, Лорен позвонил в бюро по ценным бумагам Айдахо.

«Я слышал, вы послали письмо по поводу соглашения об урегулировании судье Ливоде», — сказал Шехтер.

«Если у вас нет его копии, я буду рад прислать ее вам», — сказал Кляйн.

Шехтер поблагодарил его, но сказал, что он получит копию сам.

«Я бы с удовольствием встретился с вами и поговорил об этом».

«Я тоже подумывал об этом, — ответил Кляйн. — Я поговорю с другими членами объединенной комиссии и свяжусь с вами, чтобы окончательно условиться о времени».

Довольный таким поворотом событий, Кляйн повесил трубку. Впервые Prudential Securities без промедления связалась с регуляторами и предложила свою помощь. Это сулило возможности сотрудничества в ходе расследования, которое вела объединенная комиссия.

Секретарь приемной сказала Кляйну, что ему звонит судья. Она запнулась, произнося его имя, но Кляйну показалось, что он никогда не слышал его раньше.

Он снял трубку.

«Уэйн Кляйн», — сказал он.

«Мистер Кляйн, это судья Марсель Ливоде из Нового Орлеана».

На мгновение Кляйн оторопел. Но у него не было сомнений, что глубокий низкий голос с приятным новоорлеанским акцентом принадлежит самому Ливоде.

«Да, судья Ливоде».

«Меня не было в городе, и я вернулся только сегодня, — сказал Ливоде. — Я прочел ваше письмо и хотел выразить вам свою признательность».

«Что ж, ваша честь, я просто хотел донести до вашего сведения кое-какую информацию, которую вы, возможно, не учли, составляя свое мнение, — сказал Кляйн. — Надеюсь, что она будет полезной».

Они поговорили еще несколько минут, после чего Ливоде еще раз поблагодарил Кляйна и попрощался.

Чувствуя почти благоговение, Кляйн выглянул из окна своего кабинета и посмотрел на расположенную по соседству церковь. Он прикрыл глаза. «Похоже, — подумал он, — есть шанс, что это сработает».

Письмо Кляйна было центральной темой на встрече объединенной комиссии с юристами Prudential Securities 1 февраля 1993 года. Теперь одобрение соглашения об урегулировании крупнейшего дела о товариществах уже не казалось гарантированным. Письмо заставило фирму кардинальным образом изменить свою стратегию. В свое время Шехтер сказал высшему руководству, что, решая проблемы с товариществами, следует сначала уладить все групповые иски, а потом разбираться с регулирующими органами. Чем меньше клиентов предъявляет претензии фирме, тем проще решить вопрос с отдельными штатами и SEC. Фирма очень хотела, чтобы Кляйн отозвал свое письмо. Регулирующие органы со всей страны писали Ливоде письма, подтверждающие выводы Кляйна, и стратегия Шехтера слабела день ото дня.

Встреча представителей фирмы с объединенной комиссией проходила в одном из отелей Вашингтона. Здесь собрались все члены объединенной комиссии. Кроме того, на встрече присутствовали юристы, представляющие Prudential, в том числе Шехтер, Скотт Мюллер — адвокат из Davis, Polk, который вел дела Graham, и Дэн Белл, бывший глава комиссии по ценным бумагам в Северной Каролине, нанятый для общения с регулирующими органами штатов. Именно Беллу было поручено высказаться по поводу письма Кляйна.

«Судебное разбирательство представляет собой частное дело, которое касается истцов, ответчика и судьи Ливоде, — сказал Белл. — Регулирующие органы штатов не имеют к этому отношения. Вы не вправе вмешиваться в разбирательство».

Кляйн заявил, что не согласен с этим. Он упомянул групповой иск, который имел место несколько лет назад. Речь шла о продаже ценных бумаг в обанкротившейся Badwin-United Corp. Суд постановил, что брокеры, которые продавали эти ценные бумаги, не несут никакой ответственности перед регулирующими органами, помимо обязанности возместить издержки за урегулирование спора. Если регулирующие органы не вмешаются сейчас, велика вероятность того, что их расследование будет попросту свернуто.

«Мы не собираемся препятствовать каким-либо правоприменительным действиям, — заметил Шехтер. — Возможно, вы согласитесь отозвать свое письмо», — предположил он.

«Я хотел бы обсудить это, — сказал Кляйн. — Я имею в виду то, что я написал в письме».

Белл продолжал давить на Кляйна, безуспешно требуя, чтобы тот отказался от своих намерений. Затем слово было предоставлено Шехтеру.

«Я хочу, чтобы все присутствующие поняли Prudential Securities, — сказал Шехтер. — Мы хотели бы оставить прошлое позади. Мы не злоумышленники, мы не коррумпированная фирма. В прошлом у нас были серьезные проблемы с товариществами. Но речь не идет о проблемах в масштабах всей фирмы. Это были проблемы с отдельными брокерами».