Золотые земли. Сокол и Ворон - Ульяна Черкасова

– Мы давно живём в мире, – не важно, что Вячко считал на самом деле. Он мог высказать своё недовольство брату в лицо, но перед другими был обязан его защищать.

– Их грабежи и душегубства живы в памяти людей. Пусть сейчас они клянутся защищать город, но подойди к столице рдзенцы или лойтурцы, не сдали бы они Златоборск? Не бросились бы первыми бить и резать?

– Они здесь по приказу своего правителя, а тот уважает Ярополка.

– К тому же они язычники, – напомнил с недовольством настоятель.

– Как и люди, что пришли из Нижи и соседних деревень к твоему храму просить о защите и пище. Ты им отказал?

Седекий по своей извечной привычке сложил руки на животе.

– Я никому не отказываю в помощи, если ко мне за ней обращаются. Эти люди пусть и по крови не ратиславцы, но признали власть Великого князя Мстислава, а не конунга со Скренора.

– То есть скренорцам ты бы отказал?

– Если бы я отказал им, то отступил бы от учения Создателя помогать всем, кто нуждается в помощи, ибо безвозмездная помощь несёт свет божественный, который есть любовь и добро.

Вячко смутно помнил эти строки из учения Константина-каменолома.

– И ты ничего не просишь взамен?

Седекий мог бы оскорбиться его словам, но он лишь улыбнулся уголками губ.

– Я надеюсь, что моё дело породит ростки истинной веры в душах людей и что они в свою очередь помогут другим. Этого достаточно.

Они наконец достигли длинных деревянных палат рядом со стенами Храма. В западном крыле учились священным словам будущие служители Создателя, а в восточном хранились книги. В монастырях, что стояли на Трёх Холмах, или в Приморском жили писари, которые посвящали свои жизни сохранению древних рукописей, в Златоборске мужской монастырь до сих пор не достроили, и потому служители Храма своими силами старались позаботиться обо всех свитках с учёными записями, что им удалось собрать.

Отец высоко ценил знания, собирал рукописи со всего мира на разных языках, но даже в княжеском дворце Вячко не видел столько книг. Все стены, куда ни взгляни, были заняты полками, а те до самого потолка заставлены.

Пахло воском, скрипели перья, и больше ничего не нарушало покой. Писари почти не обратили внимания на княжича и Пресветлого Отца, продолжили свою работу. Они все были как один в серых рясах с золотыми лучами, сгорбившиеся над берестяными грамотами.

Настоятель вымыл руки в серебряном тазу и обтёр льняным полотенцем. Лишь после этого он направился к одной из полок. Вячко всматривался в корешки, отмечая, что некоторые из них совсем ветхие от старости, другие, наоборот, новые, не потерявшие ещё блеска и яркости.

– Они все на ратиславском? – спросил он.

– Увы, нет. Большинство книг привезли с Благословенных островов, и у нас не было пока возможности заняться переводами с должным на то усердием. Но надеюсь, что когда монастырь на берегу закончат, а монахов обучат троутоскому, то дело пойдёт быстрее. Пока что у нас слишком мало людей.

Толстые пальцы настоятеля с осторожностью пробежались по корешкам.

– Вот она, – выдохнул Седекий с благоговением и осторожно взял с полки книгу в богатом переплёте. – Княгине Злате вручил её сам Император.

Вячко задумался, кого почитал Седекий больше: его ведьму-бабку, ставшую святой, или потомка Константина-каменолома. И с некоторой досадой припомнил, что в Ярополке текла кровь их обоих.

Седекий положил книгу на стол, зажёг большую свечу и склонился над страницами, перелистывая их одну за другой.

– Давно открывал её в последний раз, – сказал он. – Здесь описаны многие диковинные существа. Мне всегда нравилось читать о них и представлять всех необыкновенных зверей, что подарил земле Создатель.

– Как мог Создатель сотворить это чудище?

– На земле, увы, немало тварей, порождённых не им, а кровожадным разумом Аберу-Окиа. И это одно из них.

Пресветлый Отец провёл пальцем по заглавным буквам. Вячко попытался прочитать слова на троутоском, но почему-то понял только некоторые из них.

– Это записи одного троутоского учёного, жившего шесть столетий назад, во времена, когда Благословенные острова ещё не были объединены властью Империи. Поэтому язык немного отличается от того, на каком говорят теперь троутосцы, – объяснил Седекий. – Но я, к счастью, обучен ему и расскажу всё, что хочешь знать, княжич. Так вот, этот учёный был удивительным человеком, он много путешествовал по свету и видел летающих змеев в городе Хильзене, где люди из личной стражи Змеиного царя облетали город верхом на чудищах. Там их называли, – настоятель заглянул в текст. – Др… драконами. Однажды учёному даже удалось рассмотреть дракона на торгах. За зверя отдали немыслимую, по словам троутосца, сумму, а на сами торги собрались знатные вельможи из разных концов Бидьяра: драконы даже тогда были редкостью, и мало кто мог укротить их буйный нрав и приручить к седлу. Кроме того, троутосец написал, что народ пустынь верил, будто драконы в родстве с самими Змеиными царями и в них течёт одна кровь. Оттого чудища и слушаются Царей особенно охотно. Вот, княжич, посмотри.

Он пальцем указал на строки под рисунком. Вячко нахмурился, вспоминая, чему его учили.

«И нет дракона громаднее и страшнее, чем тот, на котором летает Змеиный царь, – писал троутоский учёный. – Мне не довелось увидеть его, но говорят, что он закрывает собой всё»…

– Всё небо, – подсказал Седекий.

Вячко долго рассматривал рисунок, на котором с трудом угадывалось существо, что лежало теперь в оружейной. Больше нарисованный зверь походил на лысую собаку.

– Не похоже на рисунок.

– Поверь мне, княжич, этот учёный был скверным художником. Я видел, как он нарисовал лошадь: получилось больше похоже на свинью, – Седекий позволил себе лёгкий смешок.

– Наш змей слишком мал, чтобы быть драконом, – разочарованно произнёс Вячко.

– Может, он не успел вырасти? – Седекий закрыл книгу. – Ты нашёл всё, что искал, княжич?

– Не совсем. Я хочу попросить найти все, что известно о Змеиных царях.

Настоятель пообещал, что этим немедленно займутся, и проводил его до дверей.

– Княжич, могу ли я просить тебя об одном… обещании?

Вячко едва заметно кивнул, показывая, что слушает.

– Создатель шлёт мне мрачные сны, в них я вижу, что Ратиславию ждёт тихая зима, но с первой водой потечёт кровь. Престол в государстве будет шаток, и теперь, когда в городе северяне, я вижу, что так действительно и будет.

Вячеслав стоял прямо, сложив руки за спиной и пытаясь скрыть своё беспокойство.

– И чего же ты хочешь от меня?

– Я лишь смиренно прошу помнить о том, что Создателем на тебя, княжич, возложена тяжёлая ноша: заботиться о народе Ратиславии и думать в первую очередь о его благе. Это – превыше всего. Я служитель Создателя, Вячеслав. Я превыше всего ценю его волю и его слово, но также должен думать о простых людях. А для них важнее всего мир. Ради мира я был готов закрыть глаза даже на то, что творит лесная ведьма.