О, Мари! - Роберт Енгибарян

Впрочем, Константин Петрович оказался не таким уж простаком. Не стану с уверенностью утверждать, проснулся в нем профессионал или сработала привычная осторожность чиновника, а может, он внял подсказке Ольги Викторовны. Как бы то ни было, после проверки явного брака в уголовном деле уже не осталось, а отдельные несогласованности, шероховатости, нестыковки и слабости доказательной базы всегда устранимы. Слава Богу, скоро все закончится и я уеду в Ногинск – ближе к Москве, ближе к моей привычной жизни. Жаль, что придется расстаться с Ольгой. Всегда тяжело, когда встречаешь в жизни достойного человека, а потом теряешь его безвозвратно. Впрочем, кто знает – ведь мы работаем в одной системе… Всего девятый месяц, как я уехал из дома, – и как расширился для меня мир! Сколько новых людей, какие интересные встречи и сколько нежелательных событий, в которых я мог застрять, как в непроходимом болоте. Должно быть, мой ангел-хранитель со мной. Он хранит меня для Мари и маленького сынишки.

* * *

Несколько дней я гордился собой, ожидая от руководства похвалы за то, что сумел обнаружить серьезные упущения в расследовании. Два месяца, фактически лучшее время года – май и июнь – мы напряженно завершали юридическое оформление уголовного дела. Но никаких благодарностей в мой адрес не последовало, руководство приняло все как должное. Начальник следственной группы с некоторой неохотой написал докладную об отстранении Коробко от дальнейшего расследования, но пока его не отозвали, и докладная рассматривалась в Генеральной прокуратуре. Коробко продолжал угрюмо, как обычно, выполнять какие-то технические поручения. Спускался на короткое время в магазин, покупал водку, хлеб, картошку, лук; ухитрялся варить в номере какую-то еду, всегда пахнущую чесноком и уксусом. Ольга под различными предлогами избегала моих предложений вечером после работы погулять по тихим городским улицам или посидеть где-нибудь.

Почему-то мне вспомнился один из отцовских афоризмов: «Когда делаешь добро, не жди благодарности. Она может и не последовать, а ты потеряешь друга». Смысл этого изречения я понял гораздо позже, когда уже повзрослел и набрался определенного жизненного опыта. Каждый из нас, совершая по велению сердца доброе дело, чисто по-человечески ждет в ответ благодарности, признательности, теплых слов. Но зачастую этого не происходит. Человек считает, что проявленная к нему доброта – в порядке вещей, ему безразлично, каких физических или душевных усилий тебе это стоило, какое доставило беспокойство, какие трудности ты преодолел. Многие и вовсе выбирают неблагодарность, не желая быть вечно обязанными. Поэтому, делая добро, не стоит ждать признания. Вы попросту сделали это для себя, для своего спокойствия, для собственной души, а удовлетворенная совесть и самоуважение в конце концов принесут вам внутреннюю гармонию.

Я по-прежнему часто общался с родителями и Рафой. Как правило, на вопрос «Какие новости?» Рафа отвечал двумя-тремя новыми анекдотами, иногда очень смешными. Я тут же пересказывал их моим новым коллегам, вызывая бурное веселье. «Анекдоты от армянского радио» были в те годы очень популярными, и вся страна рассказывала их друг другу. Думаю, многие из этих анекдотов создавались в московских диссидентских кругах, потому что тематика их была очень разнообразна и часто не соответствовала армянской специфике. Истории о теще или водке малопопулярны в Армении – это как раз излюбленная российская тематика. А вот анекдоты про азербайджанцев, про политику, про руководителей страны, про взяточничество, байки про супружескую неверность, где обманутой стороной всегда выступала жена, а не муж, уже по праву можно было назвать армянским народным творчеством.

Наконец Константин Петрович объявил, что представленное нами обвинительное заключение объемом более двухсот страниц направлено на утверждение в Генеральную прокуратуру и, если все пройдет благополучно, скоро последует приказ о расформировании нашей группы и отправке нас по местам службы. Мой вопрос остался открытым, так как мое последующее назначение было уже в ведении военного прокурора Тульской области. Я позвонил Араму, и тот подтвердил, что ему обещали перевести меня в Москву. В хорошем настроении, в предвкушении радостных перемен я пришел в гостиницу и собирался уже спуститься на ужин, как вдруг раздался звонок.

– Давид, я в Москве. Послезавтра с группой лечу в Париж, там проходит Неделя армяно-французской культуры. Через час сажусь в поезд Москва – Тула. Вагон восьмой, в двадцать два сорок буду уже там, встречай!

– Иветта, почему так внезапно? Что-нибудь случилось?

– Сама не знаю. Встречай, – подруга положила трубку.

Сначала я обрадовался, но тут же меня начали терзать сомнения. Неужели она поставит передо мной ультиматум: или женись, или все сообщу Мари? Глупо. Иветта добрая, интеллигентная, мягкая девушка, это не ее стиль. Вот повеселиться, похохотать и тут же обидеться и заплакать – это она. А может, она беременна? Ведь эту тему мы с ней никогда не обсуждали. Но прошло уже почти пять месяцев, все стало бы очевидно. Что ж, будь что будет. События сами тянут меня черт знает куда… Хотя это было бы очень нежелательно! Я часто посмеивался, вспоминая предупреждения отца: «В твоем возрасте от таких “невинных игр” могут неожиданно появиться дети!» Только этого мне и не хватало! Стану заслуженным заочным отцом – объектом всеобщих насмешек и анекдотов «армянского радио». Нет, я не заслужил такой участи. Взять хоть Рафу и других моих знакомых – сколько подружек, сколько встреч! А я знаю только этих двух девушек – и что теперь, по ребенку от каждой?

Спустился к администратору, хотел добавить вторую койку, но оказалось, что рядом свободен двухместный люкс. Забронировал его, попросил привезти ужин из ресторана и помчался на вокзал. Люди спускались из вагона с чемоданами, баулами – шумно и торопливо. Наконец появилась Иветта в легком белом пальто, длинном красном шарфе, с распущенными черными волосами и кожаной сумкой в руках. Она нерешительно стояла в тамбуре на своих высоких каблуках, пока я не поднялся и не помог ей спуститься на перрон.

«Слава Богу, такая же изящная и хрупкая, как и раньше, никаких признаков беременности», – первым делом констатировал я про себя.

– Извини, Давид, за беспокойство, но я не могла тебя не увидеть.

– А жених? Он не будет ревновать, что ты оказалась здесь?

– Шутка неуместна. Мне необходимо было с тобой повидаться. Ты мне заказал отдельный номер?

– Как-то странно ты себя ведешь. Пойдем. Если нужно, я закажу тебе отдельный номер, могу даже в другой гостинице, да хоть в другом городе. Но сейчас, пожалуйста, давай без дурацких капризов. Пойдем…

* * *

Была уже полночь. От ужина Иветта отказалась. Сделав несколько глотков минеральной воды, она подняла на меня свои прекрасные миндалевидные глаза и тихо спросила:

– Как ты, Давид?

– Нормально. Жду, пока закончу свои дела, возможно, тогда будет какая-то определенность. Скорее всего, вернусь в Москву – ближе к родным местам. Что еще, Иветта? Ты приехала, чтобы задать мне только этот вопрос?

– Я часто вспоминала о тебе. Но, когда мы общались в прошлый раз, я еще на что-то надеялась. Увы…