Снег Энцелада - Эдуард Николаевич Веркин

— Зинаида Захаровна…

— А вот был такой случай, — Зинаида Захаровна слегка отодвинулась. — Как-то раз Макарий, еще когда он боярином служил, возвращался по улице домой…

Зинаида Захаровна облизала губы.

— Идет, значит, Макарий, идет, а из подворотни бык — шмырк!

— Из подворотни?

— Ну, из переулка, какая разница…

Зинаида Захаровна вздохнула. Вильямовка и коньяк составили весьма оригинальный аромат, не неприятный, скорее, выразительно домашний.

— Так вот, бык, одним словом. Озверевший такой бык. Это сейчас быки как моськи, а раньше как два теперешних…

Зинаида Захаровна погладила мою руку.

— Макарий хотел обойти, а бык всю дорогу заступил и говорит… и говорит…

Зинаида Захаровна положила ладонь мне на колено.

Хотя бы телефон. Пусть зазвонит телефон. Роман. Федор. Вайатт Эрп. Но связи не было.

Телефон не зазвонил.

— Не пущу, говорит…

Зинаида Захаровна шершаво лизнула меня в шею.

— А Макарий ему и отвечает… — Зинаида Захаровна продолжила. — То есть он не стал ему отвечать, он его схватил… Вот так!

Зинаида Захаровна игриво взвизгнула. Взвизгнула и схватила. Я задохнулся от оригинальности, а Зинаида Захаровна снова принялась целоваться. Не разжимая.

— А ты шалун, Витенька! — шептала Зинаида Захаровна, усугубляя хватку. — Ты мне нравишься, Витя, нравишься…

К такому я оказался не готов абсолютно, Зинаида Захаровна же не терялась. И я начинал понимать, что вырваться вряд ли удастся, едва я пытался пошевелиться, Зинаида Захаровна сжимала пальцы.

Опыт. Зинаида Захаровна определенно имела опыт в подобных упражнениях, сжимала и отпускала так ладно, что вскоре я ощутил постыдный энтузиазм.

— Витенька…

Прошептала Зинаида Захаровна со страстью.

— Зинаида Захаровна, может…

Я не договорил, она разжала пальцы, соскочила на пол и стала лихорадочно стаскивать с меня штаны, однако слегка замешкалась с ремнем. Я в ответ попытался расстегнуть на ней блузку, но Зинаида Захаровна сама стянула ее через голову.

Бюстгальтер был действительно фиолетового цвета. Скорее, черничного, я сдернул его и укусил Зинаиду Захаровну за грудь. Зинаида Захаровна скрипнула зубами, навалилась и… замерла.

— Не могу в тишине, — сказала Зинаида Захаровна. — В тишине… не так.

Зинаида Захаровна остановилась и, чуть свесившись набок, дотянулась до пульта. Она попыталась включить телевизор, но заблудилась в настройках, входила то в звук, то в контраст, то в настройки вайфая.

Я почувствовал, что мой энтузиазм стал иссякать, видимо, ощутила это и Зинаида Захаровна, она принялась двигаться, не отрываясь от пульта, и закончилось это неловко — она нажала на неправильную кнопку, и включился ролик с Механошиным, причем в самом пронзительном месте.

Механошин лежал на песке, голый и опутанный сетями. Рыбак сказал про Ихтиандра, другой про член, рыбаки засмеялись, Механошин завыл. Зинаида Захаровна хихикнулала и уронила пульт на пол, теперь дотянуться до него возможности не было; она закрыла глаза и продолжила упражнение, не только вертелась, но и слегка подпрыгивала, скрипела зубами, с таким натиском я не сталкивался довольно давно, сам же я, оглушенный скотчем, чувствительность практически утратил.

Ролик с казусом Механошина, похоже, переключился на репит, он должен был закончиться, но длился и длился — рыбаки вновь тянули сети, и вновь в них оказывался бывший мэр Чагинска, он ворочался в грязи и в сорной плотве и выл. А мне казалось, что этот вой неким образом будоражит Зинаиду Захаровну — во время воя она характерно напрягала поясницу и закусывала губы, так что я стал подозревать, что ролик про Ихтиандра был включен не случайно.

Зинаида Захаровна старалась, движения ее становились собраннее и короче, в них ощущалась уверенность и многолетнее знание предмета, я же начинал опасаться, что мои тазовые кости не обладают достаточной горизонтальной упругостью. А еще я не мог отделаться от ощущения, что Макарий тут не просто так, что в его голове под шлемом укрыты камеры и микрофоны, он видит, он слышит, о, Зинаида Захаровна…

В сущности, это было не так уж и безобразно. Зинаида Захаровна для своих годов в приличных кондициях, крепка и в пропорциях, да. Макарий смотрел на нас, как мне показалось, одобрительно. Макарий, монах сожженного степняками монастыря, с Макарием явились трое послушников, у них был мешок овса и лошадь, они ехали на лошади по очереди, а Макарий стремился пешком и нес ковчег. Ковчег был сколочен из дерева и окован железными полосами, размер небольшой, Макарий легко мог нести его под мышкой. Спутникам нести ковчег Макарий не доверял, равно как не позволял грузить его на лошадь. Когда Макарий спал, положив голову на ковчег, послушники шепотом спорили, зачем сюда пришел Макарий. Один из послушников полагал, что Макарий собирается нести свет Писания народу чудь, спрятавшемуся в земле. Если стучать по соснам, то чудь, живущая среди корней, услышит и выйдет посмотреть, кто их беспокоит, и тогда Макарий достанет ковчег и его силой обратит язычников к прави. Другой послушник утверждал, что Макарий, конечно, обратит чудь, если она подвернется под руку, но основная его задача — разбойники. Как известно, из разбойников получаются самые неистовые праведники, Государю же в трудные времена нужна вся праведность, какую только можно сыскать. Третий же послушник не сомневался, что цель Макария хоть и близкая, но иная. Ведь именно сюда, спасаясь от огня и топора святого Стефана Пермского, бежал нечестивый волхв Пам, и здесь же, среди мхов и буреломов, его последователи пестовали свою излюбленную скверну. Макарий же послан не с миром, но с мечом, да, Зинаида Захаровна, нам понадобится вся праведность мира, он послан с мечом…

Зинаида Захаровна коротко проныла и замерла, сжав колени. Все. А я не все, я попытался двинуться, но Зинаида Захаровна неожиданно отвалилась в сторону и убежала. Я остался один на диване, мэр Механошин и рыбаки стали заходить на семнадцатый круг, я осознал, что финишную ленту мне, похоже, сегодня пересечь не суждено. Я пытался собрать мысли, но смог лишь натянуть штаны, что, впрочем, тоже было неплохо.

Механошина снова тащили из Ингиря, мэр снова мычал, я попытался найти пульт, но он окончательно завалился в диван. Зато я наткнулся на скотч, еще полбутылки, это оказалось кстати. Более чем кстати — я вытащил зубами пробку и сделал хороший глоток. Одеревенение, похоже, захватило весь организм — вкуса я не почувствовал.

Появилась Зинаида Захаровна. Она успела переодеться в шелковый халат и прихватила бутылку шампанского и фужеры.

Механошин заревел снова, Зинаида Захаровна выключила телевизор вручную.

— Все-таки жизнь непредсказуемая штука, — сказала она. — Сегодня ты мэр перспективного города, завтра в сетях и чешуе и полный лишенец…

— Угар муниципий, — сказал я. — От этого не спастись.