Мелькнул чулок - Элизабет Гейдж

Керт нажал курок.

Похороны Хармона Керта были пышными и торжественными, хотя разговоры о его самоубийстве становились все более определенными. Проводить великого человека пришли все, кто имел хоть какой-то вес в потревоженной голливудской империи. Надгробную речь произнес Говард Мэнн, злейший враг и соперник усопшего в последние пятнадцать лет и тот человек, который, по всей вероятности, займет место Керта.

Мэнн в своей речи превозносил профессионализм Керта, его тонкое чутье, знание киноиндустрии, вкус.

– Сегодня, когда ужесточается контроль над кинопроизводством со стороны финансистов, не имеющих, к сожалению, ничего общего с индустрией кино, – дрожащим голосом говорил он, – Харм Керт оставался человеком кино до мозга костей. Он встал во главе «Интернешнл Пикчерз», когда дела компании находились в расстроенном состоянии, а сама компания была на грани банкротства, и создал новую сильную гигантскую корпорацию посредством стабильной производственной политики, честности в финансовых делах и порядочного, справедливого отношения к людям, которые работали с ним и на него.

Он остановился; горло перехватило от волнения.

– Влияние вкуса и таланта Харма, – продолжал Мэнн, – сказывалось на сотнях фильмов, которые были сняты на студии за эти годы. Его имя запомнят наряду с такими именами, как Мейер, Кон, Уорнер и Толберг. Не могу не сказать, каким прекрасным семьянином был Харм, как любил он свою жену Розмари и своих возлюбленных дочерей Тесс и Мэгги, а после своей семьи больше всего любил свою вторую семью, гораздо более многочисленную, – «Интернешнл Пикчерз Инкорпорейтид».

Потрясенный Говард Мэнн занял свое место среди многочисленного общества, собравшегося на похороны в церковь.

Отсутствие жены и дочерей Керта объяснялось их тяжелым моральным состоянием, вызванным скоропостижной безвременной кончиной мужа и отца.

Уолли Дугас неторопливо читал в «Таймс» отчет о печальном событии, прихлебывая теплое пиво и размышляя о случившемся. О причинах самоубийства не было сказано ни слова. Наоборот, кинематографическая общественность вела себя так, словно он умер своей смертью. И неудивительно. Киноиндустрия зависела от безупречной репутации первых людей, а Керт стоял на самой вершине. Проживи он еще пять лет – мог бы, скорее всего, сосредоточить в своих руках власть над несколькими компаниями и занять место в истории как самый могущественный руководитель в анналах кино.

Но теперь все кончено.

Уолли отложил газету и уставился в стенку. Интересно, как она добилась этого?

Он был уверен, что это дело рук Кристин. Ей, скрывавшейся под именем Марго Свифт, было не только известно об опасности, угрожающей Энни Хэвиленд и Дэймону Рису из-за начатой Кертом кампании финансового террора против «Плодородного полумесяца». Она, кроме того, встречалась с Кертом последние несколько недель, бывала с ним в мотелях, в чем Уолли лично удостоверился.

Естественно, ключом к загадке могло послужить отсутствие на похоронах жены и детей. Кристин, должно быть, каким-то образом удалось предоставить им свидетельство о сексуальных извращениях Керта.

Уолли знал Кристин. Она бы не стала шантажировать Керта или торговаться с ним; она понимала, что представляет из себя Хармон. Керт был так же безжалостен, как и Кристин, и не пощадил бы ее.

Поэтому она просто убрала его с дороги. Теперь, когда Керта больше не существует, Дэймон Рис сможет достаточно быстро получить необходимое финансирование для фильма.

Уолли прокрутил в памяти несколько последних месяцев. В ту ночь, когда он, наконец, встретился в Майами с Кристин и дал ей подслушать телефонный разговор с Кертом, он знал, что, объявив ее умершей, делает больше, чем просто спасает ее от преследования Керта, а Энни – от публичного скандала, в том случае если пресса раскопает правду о ее сестре-проститутке.

Нет, все гораздо сложнее. Уолли знал, что, сообщив Кристин необходимые сведения, вложил тем самым в руки смертельное оружие, сделав девушку злейшим и самым беспощадным врагом из тех, с кем когда-либо приходилось бороться Керту.

И вот теперь с Кертом было покончено. Уолли вовсе не терзался угрызениями совести из-за собственного предательства или гибели клиента, скорее, ощущал огромное облегчение от исчезновения Керта с лица земли. И, кроме того, испытывал нечто вроде любопытства по отношению к Кристин. Он не удивился, когда девушка бросила все, чтобы быть поближе к Энни Хэвиленд. Еще тогда в Майами в номере мотеля он по выражению лица Кристин понял, что девушка ничего не знает об отце и сестре. Ей оставалось только одно – найти Энни, узнать ее, понять, что произошло много лет назад.

Уолли был уверен: Кристин не причинит Энни зла. Если, конечно, по какой-то причине не решит, что Энни заслуживает наказания.

Уолли восхищенно замер, увидев в Нью-Йорке хорошенькую Марго Свифт рядом с Дэймоном Рисом. Как умна Кристин! Умелый маневр – и она, фигурально выражаясь, стала членом семьи. И теперь, когда Керт угрожал спокойствию и счастью этой семьи, она, должно быть, решила изменить план действий, приблизить день падения Керта и раздавить его. А как это сделать, Кристин знала хорошо.

Как властно распоряжается судьба людскими жизнями! Не будь Уолли, его телефона с подслушивающим устройством, того свидания с Кристин в Майами душной ночью шесть месяцев назад, Хармон Керт был бы жив и поныне, а Кристин продолжала бы заниматься прибыльным бизнесом в городах Восточного побережья, не ведая, что в Голливуде живет ее сестра.

Уолли ощущал не столько гордость тем, какую важную роль сыграл во всей истории, но, скорее, потрясение при мысли о причудах людских судеб и жизней. В этом деле он был преследователем, в другом может оказаться жертвой. Но в любом случае, все хлопоты и тревоги вполне окупались свершившимся возмездием: Керт закончил свой земной путь, зло наказано, справедливость восторжествовала.

Но нужно было еще проделать немалую работу. Простыни и наволочки, захваченные Уолли из отеля, не дали нужной информации. Группа крови Кристин была О. Группа А и В были единственными комбинациями, способными дать группу О или АВ. Значит, Гарри Хэвиленд мог быть отцом Кристин. Но в то же время и Леон Гатрич, и любой из дружков Элис Хэвиленд мог тоже быть отцом девушки. Правда, Уолли узнал, что у Леона кровь была группы В, а у Майка Фонтейна – АВ. Это исключало обоих. Скорее всего, предположение Уолли было верным: Кристин – дочь Гарри. Но предположение еще не доказательство.

Если бы знать точно, где и когда родилась Кристин…

Но вряд ли есть на свете человек, кто знает это. За исключением Элис Хэвиленд.

Дэймон Рис метался по гостиной.

– Иисусе, – бормотал он про себя. – Иисусе…

Энни и Марго, растянувшиеся на диванах, казалось, были погружены в глубокую задумчивость, хотя глаза обеих внимательно следили за Дэймоном. Короткие юбки девушек обнажали длинные стройные ноги, белевшие на темном фоне обивки.