Екатерина Арагонская. Истинная королева - Элисон Уэйр

Знает ли Генрих, каковы условия жизни в Бакдене? – размышляла она по ночам, лежа в постели. Конечно, он выбрал это место за отдаленность. Все существо Екатерины противилось мысли, что, возможно, королем руководили более злые мотивы, когда он посылал ее сюда. Может быть, он надеялся таким образом заставить ее поскорее сдаться, а потом намеревался перевести в более здоровое место. Она не могла поверить, что он замышлял недоброе. Генриха она знала. Он мог быть жестоким, когда кто-то препятствовал осуществлению его планов, он мог быть мстительным, но предпочитал действовать по закону. Не такой он был человек, чтобы строить козни, и никогда не опустился бы до убийства. Это не в его правилах. Он был готов угрожать противникам, но только силой своих законных установлений.

Анна Болейн – совсем другое дело. Екатерина не сомневалась, что эта дама не постесняется в средствах и может расправиться со своими врагами тайно. Вспомнить хотя бы покушение на епископа Фишера и угрозы Анны ему и Марии. Екатерина могла представить себе, как Анна тайком подыскивает самое нездоровое место в Англии, а потом невинным тоном делает предложение Генриху, искажая правду, лишь бы добиться своей цели.

Екатерина не собиралась сдаваться. Она будет держаться твердо, какие бы страдания ни выпали ей на долю.

– Всякие посещения запрещены специальным приказом короля, – по прибытии сообщил Екатерине лорд Маунтжой.

Однако милая Элиза легко завела флирт со стражниками, охранявшими ворота. Прошло совсем немного времени, и она добилась того, что они стали выпускать ее за пределы замка, в деревню.

– Если они доложат лорду Маунтжою, – говорила она, – я покажу ему свои покупки.

Она принесла Екатерине каравай свежего хлеба, немного сыра и горшок мармелада из айвы.

В эти вылазки можно было тайком передавать с повозками письма в Лондон, а потом надеяться и молиться, чтобы Шапуи их получил. Тем временем Екатерину тревожили мысли о том, как мало у нее средств для содержания себя и своих слуг. Им придется жить очень скромно и бережливо, а то, что удастся сэкономить, она станет раздавать в качестве милостыни окрестным беднякам.

К счастью, болота изобиловали рыбой. На столе у Екатерины появлялись окунь, плотва, палтус и миноги. Мяса тут было мало, но это ее не беспокоило, она привыкла поститься ради здоровья телесного и духовного, причем не только по пятницам, но и в другие дни. Посредством самоограничения и покаяния она скорее достучится до Господа и подвигнет Его взглянуть на нее благосклонно.

В молитве Екатерина находила главное утешение. В ее покоях имелась комната, откуда можно было видеть алтарь замковой церкви. Здесь Екатерина и преклоняла колени. Всегда одна, почти каждый день и каждую ночь она молилась у окна, опираясь на подоконник. Часто он становился влажным от ее слез, пролитых в одиночестве, печали и тоске по Генриху и Марии. Остальное время Екатерина проводила со своими дамами: они шили напрестольные пелены и священнические облачения для церквей близ Бакдена.

Они прожили в Бакдене совсем недолго, когда лорд Маунтжой принес письмо для Джейн Сеймур.

– Плохие новости? – мягко спросила Екатерина, наблюдая за лицом девушки, пока та читала.

– Да, мадам. Отец приказывает мне безотлагательно вернуться домой. Говорит, что нашел мне место при дворе и оно ему досталось дорогой ценой.

– У леди Анны?

Кому еще могла служить Джейн при дворе? Сэр Джон Сеймур явно не терял времени даром.

– Боюсь, что да, мадам. – Джейн заплакала. – Позвольте мне остаться, ваша милость! О, позвольте мне остаться! Вы могли бы написать моему отцу и приказать ему…

– Тише, дитя мое, вы думаете, мое слово имеет хоть какой-то вес? Кроме того, для вас же выгоднее служить тому, кто в фаворе, чем тому, кто в опале. Ваш отец умен, он понимает это.

– Но я не могу служить ей. Я ненавижу ее и все, за что она борется!

Екатерина испугалась, увидев робкую, смиренную Джейн такой разъяренной.

– Мне очень жаль, – сказала она, – но выхода нет. Вы должны выполнить волю отца и поехать, с вами будет мое благословение.

Тут Джейн снова разрыдалась.

– У меня никогда не будет такой доброй госпожи, – всхлипывая, говорила она, ее светлые глаза покраснели от слез. – Я желаю, желаю от всего сердца вашей милости и принцессе, чтобы все ваши неприятности счастливо разрешились.

Обливаясь слезами, Джейн удалилась и упаковала свои вещи, а лорд Маунтжой тем временем подготовил лошадей и эскорт, чтобы отвезти ее на юг. Джейн крепко прижалась к Екатерине, когда та обняла ее на прощание.

– Вашей милости известно: я еду не по своей воле!

– Я это знаю, – утешала ее Екатерина. – Да пребудет с вами Господь навеки.

Последний реверанс – и Джейн уехала.

Екатерина смотрела вслед маленькой кавалькаде. Вот распахнулись ворота замка, чтобы выпустить путников. Как она завидовала Джейн, которая ехала на свободу, ко двору, туда, где был Генрих…

Посланник короля поклонился и передал Екатерине письмо. Она осторожно взяла его, сломала печать и прочла. Это было послание от Тайного совета. Король требовал, чтобы вдовствующая принцесса прислала ему триумфальную накидку и крестильную пелену, которую привезла из Испании, чтобы заворачивать своих детей для совершения над ними обряда крещения. Эти вещи будут использованы для ребенка, которого скоро родит ему его возлюбленная супруга королева Анна.

За последние несколько лет Екатерина получила много ударов судьбы и вынесла немало жестокостей, однако очередное требование короля показалось ей последним и окончательным предательством. Оно стало осязаемым свидетельством того, что ее супруг теперь принадлежал другой, даже если и женился на ней вопреки закону, и Екатерина с новой силой болезненно осознала, как близки эти двое.

Но это было еще не все! Неужели Анна недостаточно удовлетворена всем тем, что уже забрала у нее, и теперь ей понадобилось пурпурное бархатное крестильное покрывало с длинным шлейфом, в котором несли к купели дочь Екатерины и ее бесценного первого сына? Сама мысль об этом была невыносима! Кроме того, накидка принадлежала Екатерине и была подарена ей матерью; она лежала, слегка пожелтевшая, но бережно хранимая, на дне сундука. Екатерина удивилась: неужели Генрих мог быть настолько бесчувственным, что согласился предъявить такое требование? Нет сомнений, он боялся огорчить Анну, когда та должна вот-вот родить.

Екатерина отослала гонца на кухню чего-нибудь поесть – бедный парень, он не виноват, что принес такую ужасную новость, – и села обдумать ответ. Он был короток, но предельно ясен:

– Можете передать его милости: Господа не порадует, если я, последовав дурному совету, окажу содействие в таком ужасном деле.

Ответа не последовало. Екатерина одержала маленькую победу.

Замысел Элизы удался. Послание Екатерины дошло до Шапуи, и он поселил своего человека в гостинице «Лев» в Бакдене. Екатерина истово благодарила Господа. Наконец-то она снова была на связи со своим верным другом, который продолжал без устали трудиться ради ее блага.