Ангелы и Демоны - Дэн Браун

Лэнгдон глубоко вздохнул, стараясь привести мысли в порядоки до конца понять суть того, что он собирается предпринять. Не выпускаявидеокамеры из рук, он забрался в электрокар, на котором уже ездил днем. Обаккумуляторах с тех пор никто не позаботился, и стрелка указателя заряда стоялапочти на нуле. В целях экономии энергии фары включать он не стал. Кроме того,ученый предпочел бы, чтобы его появление осталось незамеченным.

* * *

Кардинал Мортати остановился у дверей и ошеломленно наблюдалза тем, что происходило в Сикстинской капелле. А происходило там нечтоневообразимое.

— Это подлинное чудо! — кричал одинкардинал. — Рука Божия!

— Да! — вторил ему другой. — Господь явил намСвою волю!

— Камерарий должен стать нашим папой! — вопилтретий. — Пусть он и не кардинал, но Творец ниспослал нам чудесный знак!

— Именно так! — с энтузиазмом поддержал егокто-то. — Законы конклава установлены людьми. И они ничто по сравнению сБожьей волей! Призываю всех немедленно приступить к голосованию!

— К голосованию?! — перекрывая всеобщий шум,рявкнул Мортати. — А я-то полагал, что это моя работа!

Все повернулись в его сторону.

Старик увидел, что кардиналы смотрят на него с явнымподозрением. Более того, в некоторых взглядах можно было заметить дажевраждебность. Священнослужителей уязвило его равнодушие к явленным только чтовсему миру чудесам. Трезвый подход ко всем явлениям должен иметь свои границы,считали они. Мортати очень хотел, чтобы его душа возликовала вместе состальными, но этого почему-то не случилось. Вместо неземной радости он ощущал…душевную боль и печаль, которым не находил объяснения. Он поклялся руководитьконклавом с чистой душой, но теперь начинал испытывать сомнения. Отрицать этобыло невозможно.

— Друзья!.. — начал он, выйдя к алтарю (Мортатиказалось, что голос, произнесший это, принадлежит вовсе не ему). — Я оченьопасаюсь, что весь остаток своих дней проведу в бесплодных попытках понять то,свидетелем чего я был сегодня. Вы же немедленно предлагаете избрать папойкамерария… хотя нельзя исключать и того, что Бог, возможно, этого не желает.

В Сикстинской капелле повисла мертвая тишина.

— Как… как вы смеете? — возмутился наконец один изкардиналов. — Камерарий спас церковь! С ним напрямую общался Создатель.Человек пережил саму смерть! Какие еще доказательства нам нужны?!

— Камерарий вскоре предстанет перед нами, — сказалМортати. — Подождем его появления и, прежде чем приступить к выборам,выслушаем его объяснения.

— Объяснения?!

— Когда вы избирали меня на пост «великого выборщика»,я дал клятву следовать всем правилам конклава. Вам, вне всякого сомнения,известно, что, согласно Святому уложению, камерарий, не являясь кардиналом,папой быть избран не может. Карло Вентреска простой священник… всего лишь…слуга. Кроме того, он слишком молод для того, чтобы стать понтификом. —Мортати почувствовал, что число обращенных на него враждебных взглядов с каждымего словом возрастает. — Но даже если я и проведу голосование, топотребую, чтобы вы предварительно изменили правила, формально одобриввозможность избрания человека, избранию не подлежащего. Я попрошу каждого извас торжественно отречься от данной вами клятвы соблюдать Святое уложение.

— Но то, что мы видели сегодня, — сердито возразилкто-то, — стоит бесспорно выше всех наших законов.

— Неужели? — прогремел Мортати, даже не понимая,откуда исходят эти слова. — Неужели Бог желает, чтобы мы отказались отзаконов церкви?! Неужели Создатель хочет, чтобы мы, не слушая голоса разума,принимали решения, следуя взрыву эмоций?

— Но разве вы не видели того, что видели мы? —злобно поинтересовался один из кардиналов. — Да как вы смеете сомневатьсяв подобного рода проявлениях Высшей силы?!

— Я вовсе не сомневаюсь! — Голос Мортати прозвучалс такой силой, которой кардинал в себе и не подозревал. — Я не ставлю подсомнение всемогущество нашего Творца. Именно Он наградил нас разумом и чувствомосторожности. Проявляя благоразумие, мы служим Богу!

Виттория Ветра по-прежнему сидела в одиночестве на каменнойскамье у подножия Королевской лестницы неподалеку от Сикстинской капеллы. Когдачерез заднюю дверь в помещение проникла какая-то фигура, девушке показалось,что она снова видит призрак. Призрак был в бинтах, хромал на обе ноги, и на нембыл костюм работника «скорой помощи».

Не веря своим глазам, она поднялась на ноги и прошептала:

— Ро… Роберт?

Лэнгдон не ответил. Молча проковыляв к ней, он заключил ее вобъятия и поцеловал в губы. В этом импульсивном действии девушка ощутила боль иблагодарность.

— Благодарю тебя, Боже, — прошептала она, несдерживая слез. — Благодарю!..

Он поцеловал ее еще раз, и девушка целиком растворилась вэтом поцелуе. Их тела слились воедино так, словно они знали друг друга ужемного лет. Забыв боль и страх, Виттория стояла, прижавшись к нему, и накакой-то миг ей показалось, что она стала невесомой.

* * *

— Это Божья воля! — выкрикнул кто-то, и эхо егоголоса прокатилось под сводами Сикстинской капеллы. — Кто, кромеизбранника Божьего, мог пережить дьявольский взрыв?!

— Я, — послышался голос от дверей капеллы.

Все кардиналы повернулись и с изумлением уставились наплетущегося к ним человека.

— Мистер… Лэнгдон? — не веря своим глазам, спросилМортати.

Не говоря ни слова, ученый прошел к алтарю. Следом за нимшла Виттория Ветра. Два швейцарских гвардейца вкатили в капеллу тележку сбольшим телевизором. Пока гвардейцы размещали телевизор экраном к кардиналам ивключали его в сеть, Лэнгдон не двигался. Как только швейцарцы ушли, ученыйвставил кабель камеры «Сони» в гнездо входа на телевизоре и нажал кнопкувоспроизведения.

Экран ожил.

Перед глазами кардиналов возник папский кабинет. Картинкабыла не очень четкой. Создавалось впечатление, что снимали скрытой камерой. Вправой части изображения находился камерарий. Он стоял рядом с камином, но еголицо оставалось в тени. Хотя клирик говорил прямо в камеру, было ясно, что онобращался к кому-то еще — очевидно, к человеку, который вел съемку. Лэнгдонпояснил, что фильм снимал директор ЦЕРНа Максимилиан Колер. Всего лишь часназад Колер записал свою беседу с камерарием при помощи крошечной видеокамеры,вмонтированной в подлокотник его инвалидного кресла.