Россия в годы Первой мировой войны. Экономическое положение, социальные процессы, политический кризис - Ю. Петров

Начавшаяся война, по сути, довершила этот процесс деструкции многопартийной системы, привела к ее распаду. Этот процесс характерен для всех трех типов политических партий консервативных, либеральных и социалистических, история которых рассматривается в данном разделе. При этом основное исследовательское внимание сосредоточено на анализе стратегического и тактического курса ведущих общероссийских политических партий.

К сожалению, состояние источниковой базы (отсутствие агрегированных данных), недостаточная историографическая проработка целого комплекса проблем не позволяет в данный момент обстоятельно осветить историю некоторых как общероссийских, так и особенно национальных партий.

1914-й год правомонархический лагерь встречал в состоянии кризиса и упадка. Крупнейшая монархическая организация — Союз русского народа, бывшая в 1905–1907 гг. самой многочисленной из всех российских политических партий, уже с 1908 г. стала заметно терять свои позиции, а в последующий период распалась на три самостоятельные организации — Русский народный союз им. Михаила Архангела (В.М. Пуришкевич), Союз русского народа (H. E. Марков) и Всероссийский Дубровинский Союз русского народа (А.И. Дубровин). Русское собрание, бывшее в свое время влиятельным элитарным интеллектуальным центром всего правого лагеря, превратилось к этому времени в обычный клуб сторонников СРН и РНСМА, заметно уступая своему периоду 1905–1911 гг. Упадок переживали и московские монархические организации — Русский монархический союз (С.А. Кельцев), Союз русских людей (А.И. Соболевский) и др.

Борьба за лидерство внутри правых организаций, их конкурентная борьба друг с другом, а также заметное сокращение поддержки со стороны властей, не нуждавшихся после подавления революции 1905–1907 гг. в своих бывших союзниках, привели к спаду активности и сокращению численности правомонархического лагеря. Ослабленные внутренними расколами и распрями, правые партии и союзы были вынуждены бороться не только с либеральным и революционным движением, но и с внутренними «ересями». В итоге поддержка правых среди населения стремительно сокращалась. Консервативный лагерь пополнялся в основном за счет «глуби народной», как говорилось в одном из очерков деятельности правых. Подавляющее большинство дворянства и интеллигенции осталось в стороне от правомонархического движения, большинство членов которого составляли помещики-землевладельцы, представители православного духовенства и крестьяне.

Правительственная власть перед войной уже не столько помогала правым, сколько терпела их, пытаясь сдерживать в определенных рамках, обуздывая их активность и самостоятельность, стремясь направить ее в удобное для себя русло. Власть стеснялась ультраправых взглядов своих добровольных защитников, столь непопулярных в «культурном обществе» и пыталась отмежеваться от них, превращая тем самым, по выражению H. E. Маркова, полки в академии.

Не лучше было и положение русских националистов, представленных Всероссийским национальным союзом (ВНС), рядом национальных клубов (Всероссийский национальный клуб, Киевский клуб русских националистов, Воронежский клуб русских националистов и др.), а также родственными ему по духу региональными организациями. Возникнув при активном содействии П.А. Столыпина в 1908 г. и окончательно оформившись в политическую партию к 1910 г. в результате объединения националистов и умеренно правых, ВНС к 1914 г. так и не смог стать массовой всероссийской партией. Трагическая гибель в 1911 г. П.А. Столыпина, бывшего политическим кумиром русских националистов и приход на пост председателя правительства В.Н. Коковцова, придерживавшегося более либеральных взглядов и дистанцировавшегося от «столыпинской партии», привело к тому, что ВНС из «партии власти» стал превращаться по отношению к новому кабинету в оппозицию справа, что устраивало далеко не всех его членов. В результате в ВНС с каждым предвоенным годом стали все отчетливее проявляться две тенденции: одна — на сближение с крайне правыми (П.Н. Балашев, Ф.Н. Безак и др.), вторая — на сближение с октябристами (В.В. Шульгин, А.И. Савенко, В.А. Бобринский и др.). Даже в период своего расцвета являясь немногочисленной организацией с небольшим количеством местных отделов, «к началу Первой мировой войны националисты представляли собой штаб без армии влиятельную думскую фракцию, сеть клубов, сочувствующую прессу, но чисто партийных организаций фактически не существовало».

Процессы, происходившие накануне Первой мировой войны в лагере правых и националистов, в полной мере сказались и на их объединениях в представительных учреждениях. В результате расколов правым не удалось обеспечить единства позиции по отношению к выборам в IV Государственную думу. Попасть в нее стремились лишь представители СРН, РНСМА и ВНС. Более консервативные партии (ВДСРН, Астраханская народно-монархическая партия), т. е. сторонники возвращения к порядкам, существовавшим в России до издания Манифеста 17 октября 1905 г., во время выборной кампании нападали на своих недавних соратников не меньше (если не больше), чем на оппозиционные силы, считая монархизм баллотирующихся в Думу чисто внешним, «маргариновым» в отличие от монархизма «истинного». «Истинные» монархисты, считал, например, лидер АНМП H. H. Тиханович-Савицкий, должны были вообще бойкотировать думские выборы и «дать гг. министрам левую Думу из социалистов и кадетов», вынудив тем самым правительство распустить неработоспособную Думу. Иных взглядов придерживалось руководство СРН и РНСМА, не говоря уже о такой чисто думской партии, как ВНС. «Как ни неудачно, как ни ошибочно составлено положение о выборах в Гос. думу, все же иного, кроме Гос. думы выразителя голосов всей русской земли нет», писала 18 июня 1915 г. проводящая взгляды СРН газета «Курская быль». А член Главной палаты РНСМА Г.А. Шечков неоднократно заявлял, что быть в Думе — прямая обязанность правых.

В результате упадка как численности, так и активности правого лагеря представительство правых в IV Государственной думе не могло быть значительным. В итоге численность фракции правых (председатель А.Н. Хвостов, с 1913 проф. С.В. Левашев) составила 64 чел. и одного примыкавшего. Во фракцию русских националистов (председатель П.Н. Балашев) вошли 88 депутатов. В так называемую группу центра (председатель П.Н. Крупенский), являвшуюся преемницей фракции независимых националистов, — 33 депутата. Таким образом, хотя консервативное крыло в нижней законодательной палате и усилилось по сравнению с III Государственной думой, но преобладающего большинства правые так и не получили и практически сразу же оказались в изоляции. Даже союзники правых — националисты вскоре большинством голосов постановили, что работа в Думе должна вестись совместно с октябристами. По вопросу о взаимодействии с фракцией правых большинство националистов встало на точку зрения, что возможны совместные действия лишь с ее отдельными членами, но не с фракцией в целом.

В Государственном совете накануне войны консервативные силы были представлены двумя объединениями — правой группой (лидер П.Н. Дурново) и группой правого центра (лидер А.Б. Нейдгарт). Первая из них стояла на самодержавно-монархических позициях и была довольно близка фракции правых Государственной думы, а вторая — думской фракции националистов и умеренно-правых и, несмотря на наличие в ней отдельных правых монархистов, в целом была группой консервативно-либеральной. Если небольшую группу нейдгартовцев (19 чел.) отличали единство и сплоченность, то правая группа Государственного совета (68 чел.) не была идеологически монолитной, являя собой по сравнению с правой фракцией Государственной думы довольно аморфное объединение: в ее рядах находились представители как либеральных консерваторов, так и крайне правых (черносотенцев). Впрочем, все эти расхождения внутри правой группы не получили какого-то оформленного выражения.