Стратегия Византийской империи - Эдвард Николае Люттвак

Захват добычи и пленных был для бойцов важным стимулом сражаться, и Никифор Уран должным образом предписывает, что грабящие должны делить добычу честно, дабы что-то досталось и бойцам, оставшимся позади, чтобы защитить их тыл, а также тем, кто находился в лагере и в обозе.

Стратегическая цель вторжения заключалась в том, чтобы деморализовать арабов и ослабить их материально, отчасти за счёт разорения их сельскохозяйственной экономической базы: «По пути через вражескую территорию… сжигай жилища, хлеб на корню и пастбища…»[686] Это служило предупреждающей мерой, не позволяющей врагу воспользоваться своими ресурсами, причём пастбища были особенно важны, если учесть преобладающую роль конницы в войсках с обеих сторон. Отсутствие пастбищ (или сожжённые пастбища) означало отсутствие лошадей, то есть, для той эпохи, отсутствие войска, потому что пехота играла явно второстепенную роль, тогда как конница могла нести с собой запас фуража в лучшем случае на два дня, набив чересседельные сумки и нагрузив до отказа запасных лошадей и мулов.

До сих пор предполагалось достижение стратегической неожиданности, но, конечно же, может случиться и так, что враг предвосхитит вторжение:

Если враг остаётся на месте и при этом слаб, нет нужды использовать лагерь в качестве базы, охраняемой пехотой: тогда всё войско в полном составе может выдвинуться, чтобы схватиться с врагом и рассеять его. Если вражеское войско слабо и остаётся на расстоянии, тогда его присутствие не должно отвлекать византийское войско от намеченной ранее линии выдвижения: нужно спокойно продолжать марш, выставив передовую стражу, а также фланговую и тыловую (снова сака), чтобы образовать мобильный защитный периметр вокруг основного войска; можно предположить и наличие обоза, хотя он и не упоминается. Внешний контур этого подвижного периметра должен, конечно, состоять из подразделений лёгкой конницы, тогда как пехота образует внутренний слой. Таким образом, пехоту не нужно обременять личными доспехами и более тяжёлым оружием, которое следует перевозить на ослах, лошадях и мулах сил сопровождения. На марше бойцы должны идти со своим подразделением, под командованием десятника, пятидесятника и сотника (декарха, пентиконтарха, экатонтарха):

В данном случае враг слаб, слишком слаб для того, чтобы вынудить войско сменить направление продвижения, но не настолько слаб, что не способен устроить внезапные наскоки, которые могут причинить болезненные потери, если надлежащие меры предосторожности останутся в небрежении. Патрули и пикеты лёгкой конницы необходимы вокруг всей колонны на марше, чтобы загодя обнаружить атакующего врага и по возможности перехватить его, предупредив основные силы о том, что им нужно занять боевые позиции вне марша.

Особые меры предосторожности предписываются для преодоления узких проходов, даже если нет никаких признаков присутствия неприятеля. В сущности, пехота должна обезопасить и вход, и выход, прежде чем в проход отважится войти конница, по определению более уязвимая для засад. Конечно, всё гораздо хуже, если враг действительно защищает горный проход, обойти который невозможно. Можно считать само собой разумеющимся, что в том случае, если вражеское войско действительно налицо, то его основные пешие и конные силы будут сражаться перед началом прохода: ведь они не могут сражаться внутри него, где нет пространства для того, чтобы развернуться, а от конницы в любом случае мало толку. Если эти главные силы разгромлены и обращены в бегство, то меньшие силы, стоящие в самом проходе или стерегущие дороги вдоль него с более возвышенных позиций, могут сами обратиться в бегство. Если они этого не сделают, ожесточённое сражение будет неизбежно:

Что же касается менавлатов, то на крутых склонах они кажутся неуместными, ибо их главная роль – действовать пикой против атакующей конницы, но эти крепкие люди с крепким оружием были полезны и в боевых действиях в горных условиях: небольшое их число может противостоять многим, если происходит внезапная атака на лёгкую пехоту в такой местности, где конница не может прийти ей на помощь; а менавлаты могли своим внушительным видом придать духу силам окружения, задачей которых было вынудить защитников отступить.

Но если вражеские войска прочно стоят на месте, или же, скорее, в том случае, если они продолжают держаться на своих крутых и естественно сильных позициях, лобовые атаки не нужны: «Не рвись в битву и не задирай их без нужды, потому что местность помогает врагам, но выходи на них с разных сторон и досаждай им с помощью вышеупомянутых метателей дротиков, лучников и пращников…»[689]. Опять же в качестве ответа выступает скорее манёвр, нежели лобовые схватки на уничтожение, но если и он терпит крах, тогда нет иной альтернативы, кроме как выбивать врага пехотными подразделениями – конечно, с помощью Божией.

Осадные операции выступают предметом главы 65, которая значительно длиннее предыдущих глав. Хотя в ней используется общее обозначение любого укрепления, кастрон, предполагается при этом, что целью выступает не просто крепостца, но скорее крупная крепость – или, скорее, хорошо укреплённый город. Если крепость выстроена прочно и в ней находится очень большой гарнизон, немедленной атаки предпринимать не следует. Вместо этого рекомендуется кампания набегов с целью сжечь хлеба на корню и уничтожить урожай на расстоянии одного-двух путей от крепости. Это должно продолжаться до тех пор, пока крепость не будет ослаблена вследствие недостатка съестных припасов и соответствующего упадка духа её гарнизона. Только тогда войску следует подойти к крепости, чтобы либо принять её сдачу, либо взять её приступом.