Стратегия Византийской империи - Эдвард Николае Люттвак

Композиция текста сама по себе столь же проблематична, поскольку автор перескакивает с одной темы на другую, возвращаясь обратно и допуская множество повторов; с другой стороны, он написан на разговорном греческом языке того времени, не обременённом вымученным классицизмом, свойственным столь многим византийским текстам и неизбежно выливающимся в неясности.

Но самая интересная характеристика книги – это её точка зрения: как и прочие руководства, она адресована стратигу, то есть командующему действующими войсками или фемой; но уникальным образом главный предмет заботы автора – не мощь и слава империи, а скорее личная карьера и почести: это советы доброго дядюшки своему молодому родственнику[702].

Например, его вариант семейной беседы начинается определённым образом: да, стратиг должен быть осторожен, но непростительно малодушие, которое оправдывается заботой о безопасности войск: «Если ты хотел сохранить в целости своё войско, зачем же ты пришёл во вражескую землю?»[703]

Но данный затем совет заключается не в том, чтобы следовать «срединному пути» между предосторожностью и отвагой (таков мудрый совет Онасандра и ему подобных), а скорее в том, чтобы сосредоточить свои усилия на действительно важных вещах: это твоя личная репутация, твоя личная честь[704]. Избегай упрёков в чрезмерной робости или чрезмерной дерзновенности, снарядив несколько рискованных, но хитро спланированных операций, которые принесут тебе репутацию военачальника, которого следует опасаться. Предполагается, что эти операции должны быть небольшими, в то время как с основным составом войска следует обращаться бережно.

И опять же, когда обсуждается вопрос о том, как стратигу, когда он стоит во главе фемы, нужно справляться со своими гражданскими задачами, Кекавмен высказывается категорично: «Никогда не принимай должности, предполагающей обязанность собирать налоги: нельзя служить одновременно Богу и маммоне…»[705]; однако собирать налоги требовала империя.

Та же самая мотивация налицо, когда Кекавмен даёт советы относительно чтения: «Читай книги: исторические, церковные. И не возражай: “Какую пользу воин может извлечь из догм и книг Церкви?” – пользу они принесут наверняка». Затем Кекавмен отмечает, что в Библии много стратегических советов и даже в Новом Завете есть предписания на сей счёт. Но затем он переходит к действительному обоснованию: «Я хочу, чтобы ты вызывал у каждого восхищение своей храбростью, рассудительностью и образованностью»[706].

Кекавмен был циником, жившим не в эпоху Просвещения, а в византийскую эпоху, и потому в его сочинении содержится полный набор чистосердечных и, несомненно, искренних обращений к Богу, но ясно и другое: ничтоже сумняшеся он пишет так, будто судьба всей империи не так важна, как личный успех его ученика, – и притом отдаёт себе полный отчёт в этом: «Таких советов в другом руководстве по стратегии ты не найдёшь»[707].

Возможно, это объяснение сугубо личное, но оно могло и отражать тогдашние обстоятельства: ведь империя пребывала в упадке. Последний издатель датирует этот труд очень точно, между 1075 и 1078 годами, потому что в качестве правящего императора в нём упоминается Михаил VII Дука (1071–1078 гг.), а в качестве патриарха Константинопольского – Иоанн Ксифилин (1065–1075 гг.), к тому времени уже усопший[708].

За полвека до этого, когда в 1025 г. умер Василий II, он оставил после себя победоносную империю, распространившуюся во всех направлениях: к северу и к западу – на Балканы и в Италию, к востоку – в Месопотамию и на Кавказ, планировалось и вторжение на Сицилию. Но пятьдесят лет – долгий срок для международной политики, особенно для византийцев, которым всегда грозили всё новые вторжения из Центральной Азии. В течение веков тюркские народы двигались к западу по степному коридору к северу от Чёрного моря, угрожая дунайской границе и иногда переходя её, но совсем недавно они двинулись на юг, к богатствам Ирана и Месопотамии, по пути обращаясь в ислам. Некоторые из них присоединились к джихаду против христианской империи в качестве наёмников, гулямов, то есть рабов-солдат, и энтузиастов, предводительствуемых арабами. Но затем произошла смена караула, когда тюркские военные вожди постепенно перехватили власть у арабских правителей в центральных странах ислама, от Афганистана до Египта. Алп Арслан из правящей семьми тюрок-огузов уже завладел Ираном и Месопотамией от Окса (Амударьи) до Евфрата, когда разбил и взял в плен Романа IV Диогена (1067–1071 гг.) при Манцикерте в августе 1071 г., открыв путь в Анатолию множеству своих последователей-турок.

Если датировка 1075–1078 годами верна, то Кекавмен писал своё сочинение в катастрофические времена, ибо Анатолия составляла значительную часть империи, и почти вся она, кроме западных её окраин, подпала под власть сельджуков[709].

Несмотря на свой решительно нелитературный стиль, труд Кекавмена, возможно, представляет собою всего лишь литературу, почерпнутую из литературы, а не из жизни. Но, начиная с первых пассажей стратегической части (в главе 24), книга, по-видимому, отражает действительный военный опыт: разведывательные данные относительно возможностей и намерений врага совершенно необходимы – ведь без них невозможно достичь успеха.

Стратигу, возглавляющему войско, предписывается поэтому прежде всего нанять значительное количество «надёжных и проворных» шпионов. Здесь используется слово «консарий», восходящее к использовавшимся в более ранних текстах словам «курсаторы» или «протокурса-торы», как назывались отряды лёгкой кавалерии, предназначенные для разведки или для набегов, хотя в данном случае предполагается, что эти люди действуют в качестве тайных агентов; и действительно, далее в тексте уточняется, что каждый из них должен действовать отдельно, не зная лично других, чтобы не погибли все, если одного схватят (и успешно допросят)[710]. Шпионов недостаточно, должны быть также лазутчики (синодики) в подразделениях по восемь, девять, десять человек или более. Только шпионы могут питать надежду на то, что им удастся пробраться во вражескую штаб-квартиру или в царский дворец, чтобы похитить или хотя бы подслушать планы войны, но нужны и лазутчики для того, чтобы обнаружить действия врага, проследить за ними и сообщить о них прямо на месте, когда они уже вовсю выполняются. Стратигу даётся совет: не жалеть подарков для своих лазутчиков, если они действуют хорошо, и часто беседовать с ними, чтобы отметить, кто из них искренен, а кто лжив. Но делиться с ними своими планами не следует.