Запретная любовь. Forbidden Love - Рафаэль Абрамович Гругман

традиционном еженедельном обращении к нации он заявил: «Я гарант Конституции. Для внесения дополнений в текст „Клятвы верности“ необходимо изменить Конституцию США. Это нельзя сделать без всенародного референдума. Если Конгресс примет билль, я воспользуюсь правом вето».

…В среду позвонил Энтони.

– Я опасаюсь, что инициатива Конгресса затронет кандидатов в радужные и заморозит натурализацию. Чтобы обезопасить себя, срочно заполняем пакет документов для натурализации радужного мужчины и запускаем юридический механизм.

– За месяц успеем?

– Документы заполним за час. Сам же процесс долгий. Предстоит пройти испытательный срок и сдать экзамен. В «Закон о натурализации» внесены изменения.

– Уже? Так быстро?

– Это не связано с президентским скандалом. Были случаи обмана и фальсификаций, когда за определённую плату покупались свидетельские показания, и гетеросексуал признавался радужным.

– Коррупция существует везде, где есть ограничения, очереди, или распределители.

– У меня нет времени для дискуссий, – беспричинно рассердился Энтони. – Говори по существу. Ты согласен?

– Да, – поспешно ответил. – Что от меня требуется?

– Передай телефон Мигелю.

По мере того, как Мигель выслушивал инструкции, лицо его светилось всё ярче и ярче. «Понял, шеф. Будет сделано», – повторял он, изображая восторженные гримасы и сжав высоко поднятый кулак, выставил вверх большой палец.

– Потрясающая идея! – возликовал он, завершив разговор. – Я получил указания. Пошли в кабинет Энтони.

– О чём ты?

– Сейчас увидишь.

Кабинет Энтони находился на третьем этаже рядом со спальней. На мониторе, разделённом на две половины, с левой стороны возникло изображение Энтони, сидящего за столом и держащего в руке незаполненный бланк, видимый в натуральную величину на правой половине экрана. Такая же картинка появилась на мониторе Энтони, за исключением того, что на левой части экрана показались его собеседники.

Электронной ручкой Мигель заполнил бланк, засвидетельствовав, что является моим сексуальным партнёром, и поставил электронную подпись. Помощник Энтони нотариально её заверил. Закончив оформление, Энтони отослал документы в Центр натурализации и тотчас же получил сообщение, подтверждающее принятие заявления.

– Первый шаг на пути к натурализации сделан, – удовлетворённо подвёл он итог.

– Долго придётся ждать?

– У всех по-разному, но процесс длительный. После прохождения полугодового испытательного срока кандидату предстоит сдать экзамен, и доказать, что он действительно заслужил право считаться радужным.

– Это ещё предстоит доказывать?! Кому?

– Радужной комиссии. Никто заранее не знает её состав. Она назначается по тому же принципу, как присяжные для судебного заседания по уголовным делам.

– Как я должен доказывать? Осуществить на глазах комиссии акт однополой любви?

– Что в этом противоестественного? – изумился адвокат. – В средние века обряд посвящения в рыцари ордена тамплиеров содержал раздевание кандидата донага, целование великого магистра в половые органы, и участие в радужном групповом сексе. Это зафиксировано в исторических хрониках.

– Зачем? – воскликнул я, вспомнив эпохальное полотно Леонардо да Винчи «Праздник любви», висящее на всю ширину зала в музее Метрополитен. Картина, долго пролежавшая в запасниках, изображала сцену посвящения в рыцари.

Энтони деликатно кашлянул, но всё же разъяснил.

– Испытание доказывало верность рыцаря однополому братству. А целование половых органов – преданность вассала своему феодалу.

Я похолодел, представив себя средневековым рыцарем ордена тамплиеров, участвовавшим в варварском ритуале, однозначно решив отказаться от торжественного обращения в радужное братство, и осторожно спросил, обдумывая приемлемую форму отказа от сдачи экзамена.

– А как подобное мероприятие происходит сейчас?

– Не так возвышенно как во времена тамплиеров. Закон гибок. По желанию новообращённого ему предоставляется право самому выбрать партнёра. Кого угодно, нового друга, или подружку – для радужных женщин, или такого же, как и он, подателя заявления, или, в крайнем случае, однополого партнёра, арендованного на время экзамена из сертифицированного мэрией «радужного эскорт сервиса».

– Я помогу, – гордо сказал Мигель и обнял меня за плечо.

– Не сомневаюсь, – похвалил Энтони. – Ещё одна новость. В Нью-Йорке по традиции верховодят либерал-демократы. На прошлых выборах они добились изменения конституции штата. В общественных местах отменены раздельные туалеты, и на государственную службу принимают теперь…

– Это я знаю…

– Но ты не знаешь другого, – Энтони повысил голос, – на прошлой неделе из-за вашингтонского скандала на неопределённое время заморозили проведение экзаменов для новообращённых и отменили статус кандидата в радужные.

– Тогда зачем мы торопимся? Зачем спешили с заполнением декларации?

– Ну что ты?! – возмутился Энтони. – Не понимаешь простейших вещей! Мы уложились в срок, подали документы и получили регистрационный номер, до того как Конгресс ужесточил «Закон о натурализации радужного мужчины». Во-вторых, ты приобрёл право на работу в государственных компаниях. Усекаешь? К счастью, и консерваторы, и либералы об этой привилегии забыли. А, возможно, сознательно для неофитов оставили лазейку для найма на государственную работу.

– Тогда другое дело, – восхитился прозорливостью адвоката. – Можно начать поиск государственной работы?

– Конечно. По всей стране. В анкете, заполняемой для отдела кадров, достаточно указать регистрационный номер. Он действителен на протяжении двенадцати месяцев. Надеюсь, за этот срок мы успеем пройти все этапы натурализации. Ещё есть вопросы?

– Нет.

– Тогда до свидания, у меня нет времени для долгих дискуссий.

Я не успел попрощаться – экран погас.

…В предусмотрительности Энтони нельзя отказать. Когда после двухнедельного отдыха я вернулся в Нью-Йорк, в почтовом ящике лежало извещение, что компания, в которой я отработал пять лет, выставила меня за дверь. Я разделил участь Кондолизы Вильтор, виновницы кризиса власти, и перешёл на пособие по безработице. Из скромности Президент великой страны к нам не присоединился.

Глава VIII

Не будьте католиками больше, чем папа римский

Вынужденный отпуск начался с подготовки к сдаче экзамена на натурализацию радужного мужчины. Для удобства ньюйоркцев подготовительные классы были открыты во всех пяти районах Большого Нью-Йорка. Я выбрал Манхеттен. В Сохо в двух блоках от станции метро, в сером двухэтажном здании, зажатом с двух сторон небоскрёбами, на первом этаже разместились офис руководителя курсов, комната отдыха для преподавателей и четыре класса для лесбиянок; на втором – небольшой кинозал и учебные классы для радужных мужчин.

В учебную программу помимо практических занятий, входили гуманитарные и общеобразовательные предметы: «История гомосексуализма», «История мировой культуры», классы живописи, искусств, радужной этики и эстетики.

Я отучился три дня. Позвонил агент по трудоустройству, заинтересовавшийся моим резюме, и предложил шестимесячный контракт в Вашингтоне. Жизнь заставляет принимать предложения, которые в иное время всерьёз не рассматриваешь. Я ухватился за предоставленный шанс, как за манну небесную; в тот же день успешно прошёл интервью; на другой день подписал контракт; взволнованный радостной новостью, зашёл в офис и заполнил заявление об отчислении. Координатор без тени улыбки на лице поздравил с возвращением на рынок труда и назидательно напомнил, что подготовительные классы имеются в каждом городе.

Из трёх дней учёбы запомнился первый,