Не ангел хранитель - Янка Рам

— Николь! Как ты могла выкинуть браслет? Как??

Развожу руками.

— Это был такой романтичный подарок!

— Я психанула… — покаянно опускаю взгляд.

— Ты должна его разблокировать и написать. Извиниться за выходку Вишневского и удалить все его голосовые из переписки.

— Ты прав. Но сты-ы-ыдно… — закрываю я ладонью глаза. — Как я объясню, что браслет не на мне? Не могу сказать, что выбросила.

— Ничего не говори про браслет, — успокаивающе вскидывает он ладони. — А ещё лучше — сама отправь на его номер подарок с извинениями.

— Ты гениален, Федерико! Точно! Что можно отправить?

И мы долго гуглим всякие интересные штучки. Но ничего подходящего не можем найти.

— Может, зажигалку с оригинальной подписью на корпусе?

— А если он не курит?

— Смотри! Нагревающаяся подушка!

— Это мне кажется слишком…

— Нужно что-то личное! — щёлкает пальцами Федерико. — Подари ему какую-то свою вещь.

— Да ты что?! Скажи ещё — моё бельё!

— Ну… — игриво задумывается Федерико. — Как вариант.

— Это как обвинить его в фетишизме и одновременно одобрить это!

Федерико раздражённо закатывает глаза:

— Ты чересчур хорошо воспитана. Побудь плохой девочкой!

— Я боюсь. Я же не знаю его!

— Ты права, да. Подари что-нибудь своё, но асексуальное.

— Что, например? — фыркаю я. — Микрофон?

И мы устало смеёмся, продолжая искать.

— Может, что-то съедобное? Сладкое?

— А если ему нельзя сладкое?

— Подари ему бутылку хорошего вина! С открыткой. Там напиши: «На нашу первую встречу».

— О, боже… — прижимаю ладони к щекам. — Это намёк на интим!

— Градская, тебе не угодишь!

— Всё, хватит! Я подумаю сама.

Выпив ещё по чашечке кофе, мы расходимся.

Я иду мимо торгового центра, с которого всегда начинается преследующий меня кошмар. И машинально ищу на витринах взглядом что-нибудь, что можно подарить. Застываю у очередной. Внутри всё вздрагивает. Там на подставке стоит сувенир. Парень в синих джинсах и надвинутом на лицо капюшоне. А за спиной ангельские крылья. Но не белоснежные, а сероватые, немного взъерошенные и помятые, словно намокшие под дождём. И этот образ вытаскивает у меня из подкорки похожий.

Вот то столкновение с мужчиной у эскалатора… потом парк… идущий сзади мужчина в капюшоне… Это был тот же? Не знаю… Когда в парке пристал какой-то пьяный мужик, я опять видела его. Или похожего. Капюшон, тёмный силуэт… Он тогда притормозил того пьяного. А если это и есть Беркут? И он решился написать?

Вечно меня заносит в какие-то фантазии!

Но ощущение трепета и опаски смешиваются во мне. Я не могу отвести глаз от этой фигурки. По наитию захожу в магазинчик и покупаю этого ангела. Прячу в карман плаща.

Это не на подарок, конечно. Это я себе. Пусть будет.

От Макса приходит голосовое, развеивая волшебную атмосферу от покупки. Ой, не хочу я с ним встречаться! Что там может быть срочного? Да и папа наверняка уже дома, готовит ужин. Я хочу успеть поужинать с ним.

Пока пишу прохладную отписку, Макс перезванивает. Отказываюсь от встречи.

— Я иду домой. Очень устала. Напиши, в чём суть вопроса.

— Домой? Я сейчас подъеду.

Скидывает вызов быстрее, чем я успеваю его тормознуть. А писать бесполезно, он просто не будет читать, и всё.

Сжимая в кармане ангела, спешу через парк. Надеясь, что приду быстрее, чем приедет Макс. Дома отключу телефон и попрошу папу прикрыть меня, если он осмелится позвонить к нам.

Наш коттедж стоит в одиночестве между парком и сквером, прилегающим к Дворцу культуры. В большом тупике. По проекту городской архитектуры здесь не должны были строить жилые дома. Но отцу понравилось место, и он купил землю благодаря своим связям с администрацией. И нас радует практически всё. Кроме маленького нюанса. Сто метров от ворот парка до дома вечерами мне приходится идти в полном одиночестве. Конечно, папа установил камеру и фонари… Но просит всегда звонить, когда я иду по темноте, чтобы встретить меня.

На повороте в наш тупик — чужая машина. К папе кто-то приехал? Набираю его.

А фонарь у ворот, кстати, почему-то не горит.

— Ты зашла, детка? Сигнализацию отключи.

— Нет ещё…

Внутри у нас установлена панель с кодом безопасности. Нужно набрать в течение 20 секунд. Я иногда забываю. И у папы тогда верещит в доме сирена. И я слышу через телефон этот негромкий, но раздражающий звук.

Увидев незнакомого мужчину, вздрагиваю и застываю, машинально опуская от уха телефон. Вздрагиваю ещё раз, когда совсем рядом слышу, как резко заводится машина. Звук доносится из кустов.

Волна адреналина отнимает мою подвижность. Не понимая, что происходит, но точно уже чувствуя, что что-то страшное, я с ужасом наблюдаю, как машина сносит мужчину, вдавливая его о бетонную плиту забора. Его ноги переламываются, как у куклы, и он мешком падает на капот.

В моих глазах темнеет. Всё валится из рук. Не могу моргнуть или отвести взгляд… Мне не хватает кислорода. Дышу как загнанная собака. Кажется, я сейчас отключусь. Или меня вырвет! Тошнота подкатывает к горлу.

Боковым зрением вижу движение. Водитель… В прострации перевожу на него взгляд. Под капюшоном не видны его глаза, но мне очень хорошо видно другой глаз. Чёрный. Стальной. Отбирающий волю. Он смотрит на меня пронзительно!

В меня что — сейчас выстрелят?

— Не надо, пожалуйста… — пытаюсь произнести я.

Но во рту всё пересохло, и горло свело. Получается только невнятный хрип.

Мужчина подносит палец к губам, показывая, чтобы я молчала. Открывает дверь машины, указывая мне стволом внутрь. На трясущихся ногах я иду к его машине, стараясь не смотреть на неподвижное тело. Сажусь внутрь. Вижу искажённое гримасой лицо на капоте.

«Папочка…» — подкатывает истерика. Где папа?!

Мужчина скручивает с пистолета глушитель. Поднимает вверх и делает два оглушающих выстрела. Молча садится за руль, рядом со мной.

Как контуженная, я зажмуриваюсь, подтягивая колени к груди. Туфельки слетают с ног. И судорожно дыша, чувствую, как машина трогается…

Я убил человека?! Покалечил точно! Сожалею? Нет, конечно! А вот сесть за это боюсь, да. Но у меня не было выбора — он бы выстрелил в Николь!

Ладно, хер с ним!

Я похитил дочь Градского, угрожая ей стволом. Напугал её до смерти. Вот где трешак!