По следам большой смерти - Виталий Сертаков

Двадцать второго сентября Вторая дивизия, не скрываясь, выступила на Ростов. Одновременно сотня украинских рыбачьих лодок зашла в Таганрогский залив и принялась усиленно расставлять сети у самого берега. Пока ростовские атаманы плетками сгоняли население на рытье траншей, мирные баркасы прекратили ловлю бычков и высадили на берег ораву "рыбаков", настроенных удивительно миролюбиво. Как позже выяснилось, "рыбаки" прибыли из Курска в Мелитополь по недавно восстановленной железнодорожной ветке. Они привезли с собой несколько сундуков медных денег, наштампованных в Петербурге, и несколько бочек крепчайшей медовухи. Деньги и вино раздали на улицах Таганрога. Пока воодушевленное население становилось в очередь, другой отряд "рыбаков" разоружил полицию и захватил арсенал.

Ростову был нанесен подлый удар с тыла.

В то самое время, пока в курене бурлили страсти, сдаваться или сложить головы во славу вольницы, президент Кузнец пил в походной палатке пиво с хозяевами Ростова-на-Дону, Краснодара и Таганрога. На самом деле, казачество решилось на союз еще в начале августа, после знатной охоты в карельских лесах. И самым действенным фактором в пользу федерации послужили… летуны. Точнее, не летуны как таковые, ибо всякой нечисти и мутантов и в азовских лиманах водилось до черта. Казаки крепко задумались, когда увидали, как президент новой России чуть ли не целуется с летучими мышами и лысыми шестилапыми рыбами. Еще полбеды, кабы он один такой, а то и подручные у Кузнеца сплошь колдунами оказались. Поди, против такой силы не попрешь…

Роли стражников и дворцовых фаворитов во время охоты старательно исполняли Качальщики.

Еще две недели, пока шли вялые бои за Шахты, население Приазовья оставалось в уверенности, что вот-вот начнется штурм. По деревням собиралось ополчение; кто-то предлагал просить помощи у украинцев, кто-то советовал выступить первыми и внезапно напасть на Петербург. Цель, поставленная хитрым Абашидзе, была достигнута. Вторая дивизия вышла к Дону и развернула бурное строительство фортификаций. Всем стало ясно, что проклятые северяне колеблются. То ли жратва у них закончилась, то ли дождей испугались, но, похоже, застряли они тут до весны…

Пятая дивизия закрепилась у Цимлянского водохранилища. В середине октября Государственная Дума отпраздновала присоединение Астрахани, и вдоль нижнего течения Волги запылали караульные костры вновь образованной Шестой дивизии. Из Воронежа и Тамбова до северного берега Дона непрерывно курсировали колонны паровиков и дизельных автомобилей. Девятнадцатого октября ростовчане подписали федеративный договор, и скрывать очевидное стало бесполезно.

Никто не планировал атаковать доблестное казачество, но пространство между двумя морями оказалось надежно заперто.

Сухопутная тропа на Кавказ захлопнулась.

Пятнадцатого октября Ковалю принесли сразу две радостные вести. Переговоры с Прагой прошли успешно, и трехтысячный чешский корпус вышел на старую границу Молдавии и Румынии. Вторая новость касалась немцев. Тут всё оказалось совсем не так просто, как представлялось вначале. Мюнхен так и не нашел общего языка с Берлином, а российские подачки германцам показались просто смешными. Ни рубль серебром, ни пять рублей золотом не привлекали зажиточных бюргеров. Тридцать дней назад благодаря посредничеству пивоваров Коваль узнал, что баварцы охотно выставят ратников в обмен на цветной металл, зерно и лес. Автомобилей и станков у немцев и у самих хватало. Переговоры шли успешно, и цели похода не вызывали на Шпрее недовольства, однако подписание соглашений постоянно откладывалось. В русском Генштабе уже пошли разговоры о пересмотре всей концепции наступления, как вдруг Бавария и Пруссия помирились. Они не только помирились, но выдвинули русским встречный секретный план.

Германия присоединяется к коалиции, но не на условиях найма. Германия одна выставит сорок тысяч солдат, пушки и минометы, но впоследствии будет претендовать на равный раздел добычи. Кроме того, Германию интересует полный политический контроль над Пиренейским полуостровом, Апеннинами и всей акваторией Средиземного моря. Всё, что находилось восточнее, немцев не интересовало. Бургомистр Мюнхена прислал красивый документ, написанный готическим шрифтом, с орлами и печатями, в котором грядущая кампания прямо именовалась "крестовым походом во спасение духа Господа нашего и завоеваний цивилизации". На первой странице воздавалось должное доблести славянского оружия и личным качествам президента Кузнеца, остальные шесть листов представляли собой набросок пакта.

Несколько вразрез со скромными планами русских.

От некоторых заявлений захватывало дух, и поначалу Коваль не понимал, как можно делить ту же Италию, где неизвестно еще, смогут ли нормально жить люди. Последние данные разведки были удручающими. Судя по всему, южнее Рима "накрылась" атомная электростанция или дал течь один из американских атомоходов, дрейфовавших в зоне видимости бывших итальянских курортов. Во всяком случае, запах отравы почуяли даже поморские Качальщики…

В отношении Франции немцы проявляли завидное благоразумие. Они не собирались штурмовать Пыльную стену и Ползущие горы. Они планировали обойти наиболее опасные места по замечательным швейцарским автострадам и наладить правильную власть в Париже.

Хотя парижане их об этом не просили.

Германцев просили совсем о другом - захватить Венецию и Рим, по возможности найти там союзников и быть готовыми переплыть Адриатику. Обеспечить ударный кулак на севере Югославии. Отвлечь силы противника от наступления на восток.

Относительно востока. Бургомистр в самых вежливых выражениях указывал русскому президенту, что никто толком не знает, что творится южнее и восточнее Вены. Может быть, всё население угнали в рабство. А может быть, эти полудикие народы с Балкан передрались между собой. А может быть, они добровольно приняли Полумесяц и встретят освободителей градом отравленных стрел…

Короче, русским предлагалось самим разбираться со своими дальними родственниками.

А потом Артур поболтал с пивоварами, и всё стало на свои места. Новоявленного президента просто проверяли на прочность. Если Кузнец ответил бы тевтонам, что аннексии не входят в планы Петербурга, то президента считали бы тряпкой и несерьезным союзником.

Президент ответил бургомистрам "да" по всем пунктам, чем изрядно удивил Военный Совет. Генералы были поражены.

Четвертого ноября инженеры отрапортовали о досрочном восстановлении последнего участка пути, разрушенного во время московской катастрофы. Первый паровик прошел из Архангельска в Киев и притащил за собой двенадцать вагонов с солдатами. Вслед за ним пришли еще три паровика, снятые с других направлений. На платформах под усиленной охраной везли зачехленные пушки и минометы. Спустя неделю прибыл митрополит и лично благословил Седьмую поморскую дивизию.

Командующий союзным флотом, норвежский адмирал Йохансон отбил по телеграфу, что эскадра готова отплыть в сторону Гданьска. В Риге моряки взяли на борт полк латышских десантников. Четыре тысячи литовских стрелков грузились в телеги до Минска, собираясь там пересесть на паровики и присоединиться к русским.