Трое в Долине - Юрий Никитин

Он зябко передернул плечами. Мрак спросил с интересом:

— Такая страшная была клятва?

— Нерушимее не бывает, — подтвердил боярин. — Она заявила,что не станет ему женой, даже если на всем белом свете он останетсяединственным мужчиной! Если она будет тонуть, не ухватится за его руку! Если онусыплет ее всеми алмазами мира, достанет со дна моря все жемчуга, все равно онане станет его женой!

— Ого, — сказал Мрак уважительно, — это, понимаю, клятва.

— Да... Конечно, тот наглый Кремнеголовый посмотрел назаходящее солнце, нагло засмеялся. Мол, девичьи страсти! Эта ночь еще незакончится, как ты станешь моей женой.

Он умолк, взмахом руки разрешил вести коней к колодцу.Солнце опускалось нехотя, но его давили тяжелые сизые тучи, похожие напрокаленное железо.

— Наглый, — согласился Мрак. — В самом деле наглец.

— Прекрасная Брунька Белорукая ответила достойно, — сказалбоярин с удовольствием. — Она сказала: хорошо. Но не раньше, чем лиса выкормитцыплят, река потечет вспять, эта гора уйдет под землю, наши поляне отступятперед древлянами, а солнце пойдет с запада на восток!

Олег и Таргитай уже вывели всех трех коней, слушали, раскрыврты. Мрак спросил заинтересованно:

— И что же?

Боярин пожал плечами, умному уже давно все понятно, а дуракухоть кол на голове теши, хоть орехи коли, хоть гвозди ровняй...

Мрак кивнул:

— Мне ясно. А вот этим двум...

Олег ощетинился:

— Говори о Таргитае. Ему больше непонятно. А что понятнотебе?

Мрак усмехнулся:

— Что солнце встает на востоке и заходит на западе, рекитекут как текли, гора на месте, лисица жрет цыплят вовсю... Словом, девка пошлаза него?

Боярин кивнул:

— Да, ночь еще не закончилась. До сей поры живут в любви исогласии. Пятеро сынов, три дочери, а внуков уж не сочтут... Наша княгиня изсамых младших внучек.

Мрак хмыкнул, все понятно, так и думал, только Олег осталсяс раскрытым ртом и выпученными глазами. Он ощутил на себе сожалеющий взглядТаргитая. На этот раз дударю тоже было яснее ясного.

Сумасшедший мир, подумал Олег с отвращением. Дураку ясен,умный мозги свихнет, а не познает. Найдется человек или бог, который наведетпорядок?

Холодок ужаса пробежал внутри. Похоже, еще не нашелся. Нопочему он все чаще чувствует макушкой, как будто кто-то упорно и требовательносмотрит сверху?

За распахнутыми воротами открылся необъятный мир, апостоялый двор остался за спиной и пропал, как будто его никогда и не было.Олег так задумался, что когда сердитый конь коварно притер его боком, прижалногу к столбу, он даже не очнулся. А Мрак развернулся в седле, оглядывался стревогой и недоумением. Таргитай уже с рукой на полпути к пазухе, где ерзала роднаядудочка, страдальчески скривился:

— Опасность?

Мрак с затруднении сдвинул плечами, волчьи ноздри мощнораздувались и опадали, как кузнечьи мехи.

— Да вроде не видать... Но неспокойно.

Посох в руке Олега повернулся как встарь, когда можно былобить острием как копьем, и тут же пускать молнии.

— А что чуешь?

— Ничего, — ответил Мрак с тревогой. — Но как-то не по себе.Полдня в корчме, жрали и пили в три горла, а наш бог в четыре, два жбанамедовухи выхлебали, а так и не подрались... А народу было, было... Неспростаэто, неспроста! То ли с корчмой что-то не так, то ли мы

Олег с облегчением вздохнул, а Таргитай сразу же полез запазуху, теплая дудочка сама скользнула в ладонь. Ему вырождение, как изагнивание, явно нравилось.

— Хуже того, — бубнил за их спинами Мрак встревоженно, —умные речи вели! В кого превращаемся, люди?

— Превращаемся, — согласился Олег загадочно.

— В кого?

— Не знаю. Но превращаемся. А вот боги, упыри, лешие... ивсе-все, не превращаются.

Он двинул коня каблуками под бока, чтобы уйти от вопросов,свежий ветер ударил в лицо, растрепал волосы. Дорога понеслась навстречу, скаждым конским скоком приближая далекий темный лес.

Он смутно чувствовал, что сам сказал что-то умное, дажеочень важное, но в лицо уже ударил встречный ветер, попытался содрать волчовку,яростно трепал волосы, и мысль ушла, растворилась, оставив слабое ощущение, чтона миг оказался возле великой разгадки, но так и не сумел ее ухватить.

Ветер освежал разгоряченные лица, свистел в ушах, даже Мракне сразу расслышал за спиной жалобные стенания:

— Вам что... Один может обернуться волком, другой... птицей,а я? Вы ж только ради меня, бедного, терпите людскую личину, только непризнаетесь, чтобы я спасибо не сказал!

Мрак хмыкнул, поморщился, мол, если Таргитай начнетспасибить, то и лоб побьет, но Олег, всегда доискивающийся что, зачем и почему,а потом еще и объясняющий это другим, придержал коня, чтобы тот шел рядом старгитаевым, сказал обстоятельно:

— Да не ради тебя, не зазнавайся. Просто мы вышли в мир, гделюди не умеют ни в волков, ни в птах. А природа людская такова: чего не умеютсами, того боятся в других. А когда боятся, то дерутся. Вусмерть! Но не дратьсяже со всем миром? А если выбирать волчью шкуру, то Мраку пришлось бы жить стеми, кто примет в волчьей... Да и мне в птичьей стае как-то не совсем. Так чтонам придется быть как все люди...

— Быть?

— Выглядеть, — поправился Олег, его передернуло ототвращения, едва представил себя просто мужиком, не желающим видеть дальшесвоего огорода. — Таиться. А оборачиваться только в лесу или там, где никто неподсмотрит. Вон ты ж не кричишь, что ты бог?

— Я что, — протянул Таргитай, — я скромный... А вы, значит,просто хвосты поджали?

Мрак зарычал, а Олег кивнул:

— Да. Боимся. Очень. Драться со всем человечеством? .. Всехдурней не перебьешь. Но даже если бы перебили, то как жить в пустыне?.. Этотебе со своими песнями можно, ты и жабам петь можешь, а нам без людей грустно.Даже без таких, какие они есть.

— Да? А тогда хоть знаем, куда едем? И что делать будем?

На этот раз Олег смолчал, Мрак после паузы буркнул:

— Столько же знаем, сколько и ты.

Таргитай возопил:

— А я не знаю! Когда из Леса вышли — все было ясно, как орехбез скорлупки. Когда каган нас обидел, то мы кагана... к ногтю. Потомоказалось, что не каган, а маги все портят... Ладно, погоняли магов. А теперь?