Твое сердце принадлежит мне - Дин Кунц

Тишина в большом доме стояла такая же, как бывает в межпланетном пространстве. Вот Райану и казалось, что каждый шорох гремит словно гром.

Он поехал в отель, где его не стали бы искать ни слуги, ни друзья и знакомые.

В номере, на очень уж мягкой кровати, проспал шесть часов, так крепко, что не видел снов. В субботу утром проснулся в позе зародыша, в каковой и заснул.

Руки болели. Вероятно, он спал, сжав пальцы в кулаки.

Прежде чем заказать завтрак в номер, Райан дважды позвонил. Сначала Уилсону Мотту, детективу. Потом в компанию «Быть, чтобы делать»: он собрался в Лас-Вегас, и ему требовался один из корпоративных самолетов.

Солнце пустыни прожигало до костей, мерцающий от жары воздух над аэродромным полем был сухим, как дыхание мертвого моря.

Экипаж «Лирджета» получил указание задержаться на сутки в аэропорту и завтрашним утром доставить Райана в Южную Калифорнию.

Черный «Мерседес»-седан с шофером ожидали его у терминала для частных самолетов. Шофер представился как Джордж Зейн, сотрудник охранной фирмы Уилсона Мотта.

В черном костюме, белой рубашке, черном галстуке. Только вместо ботинок надел сапоги. Их тупые мыски выглядели так, словно под кожей прятались стальные пластины.

На чисто выбритой голове чуть повыше лба белели два шрама. Высокий, мускулистый, с толстой шеей, широкими ноздрями и фиолетово-черными, будто кожура сливы, глазами, взгляд которых, похоже, просвечивал человека, как рентген, Зейн чем-то напоминал быка, а шрамы на черепе могли остаться после ампутации рогов.

На Зейна возлагался широкий круг обязанностей, не только шофера и телохранителя. После того как Зейн положил чемодан в багажник, он открыл дверцу заднего сиденья и вручил Райану одноразовый мобильный телефон.

– Пока вы здесь, звоните только с него. Вычислить вас не смогут.

Как и в лимузине, в этом изготовленном на заказ седане между передним и задним сиденьями поднималась перегородка.

Через тонированные стекла Райан смотрел на далекие горы, пока силуэты отелей и казино не заслонили природный ландшафт.

У отеля, где предстояло остановиться Райану, Зейн заехал в зону для ОВП[24]. Пока пассажир оставался в салоне, отнес чемодан в отель.

Когда вернулся, открыл дверцу заднего сиденья и протянул Райану магнитную карточку-ключ.

– Ваш номер одиннадцать два нуля. Двухкомнатный «люкс». Зарегистрирован на меня. Ваше имя нигде не появится, сэр.

Едва они отъехали от отеля, зазвонил одноразовый мобильник.

– Алло? – ответил Райан.

– Вы готовы осмотреть квартиру Ребекки? – спросил женский голос.

Ребекка Рич. Мать Саманты.

– Да, – ответил Райан.

– Номер тридцать четыре, на втором этаже. Я уже там.

И женщина оборвала связь.

Если не считать знаменитой Стрип, Лас-Вегас – это разбросанные по пустыне микрорайоны. Белые оштукатуренные дома, отражающие лучи яростного солнца Мохаве, сменялись каменистыми участками, выпирающими из земли скалами, кактусами.

Листья пальм выглядели сухими и ломкими, оливковые деревья – скорее серыми, чем зелеными.

В горячем воздухе, поднимающемся от огромных автостоянок, торговые центры меняли очертания, словно здания в подводном городе, который приснился Райану.

Песок, сухая трава и мусор покрывали акры невозделанной земли.

* * *

Бирюзовая крыша «Оазиса», двухэтажного жилого комплекса, издалека бросалась в глаза. Большой двор огораживала стена, которую украшал караван керамических верблюдов, того же цвета, что и крыша.

Позади находились гаражи и гостевая автостоянка, укрытая от солнца крышей-решеткой, по которой вились бугенвиллеи с пурпурными цветами.

Зейн опустил перегородку и стекла в передних дверцах, прежде чем выключить двигатель.

– Вам лучше пойти одному. Держитесь непринужденно.

Выйдя из автомобиля, Райан подумал о том, чтобы тут же вернуться в него и отменить эту сомнительную операцию.

Но вспомнил Спенсера Баргхеста, стоящего под перечным деревом рядом с Самантой, ежик волос, в лунном свете ставших белее белого. Как ни крути, он приехал сюда не просто так, а за интересующими его сведениями.

За калиткой в стене начиналась крытая дорожка, которая вела во двор, но ключ полагался только жителям «Оазиса». Поэтому Райану пришлось обходить комплекс, чтобы войти через центральный вход.

Прутья кованых ворот напоминали пальмы. В центре двора находился бассейн, от которого тянуло хлоркой, стояли зонтики и шезлонги.

Несколько человек, уже дочерна загорелые, лежали на шезлонгах, торопя встречу с меланомой[25]. Никто на Райана и не посмотрел.

Просторные балконы квартир второго этажа образовывали крышу веранды для квартир первого. Во дворе росли пальмы, разделявшие три крыла корпуса.

Райан поднялся на второй этаж, нашел нужную ему квартиру. Приоткрытая дверь с табличкой «34» распахнулась полностью, когда он приблизился к ней. В прихожей его ждала симпатичная брюнетка, рот которой обещал радости медового месяца, а вот от серых, как надгробный гранит, глаз веяло могильным холодом.

Она работала у Уилсона Мотта. Как женщина, несомненно, привлекала мужчин, но чувствовалось, что она может защитить добродетель, еще оставшуюся у нее, и посягнувший на ее честь горько об этом пожалеет, поскольку она как минимум пройдется каблучками по его физиономии.

– Ребекка работает в дневной смене, – пояснила женщина, закрыв за Райаном дверь. – Она будет в казино еще не один час.

– Нашли что-нибудь необычное?

– Я не смотрела, сэр. И не знаю, что вас интересует. Я здесь для того, чтобы охранять дверь и, в случае опасности, быстро вывести вас отсюда.

– Как вас зовут?

– Если я и скажу, это будет неправдой.

– Почему?

– То, что мы здесь делаем, незаконно. Я предпочитаю анонимность.

Судя по тону, она не одобряла его поведение. Само собой, опасность грозила не ей – ему.

Кондиционер работал и в отсутствие Ребекки Рич, температура воздуха составляла двадцать один градус, то есть на электричестве Ребекка не экономила.

Райан начал обыск с кухни, возможно, ожидал найти в кладовой отдельную полочку с ядами.

Поначалу, обследуя квартиру Ребекки, Райан чувствовал себя домушником, хотя и не собирался ничего красть. Лицо пылало, чувство вины ускорило биение сердца.