Жизнь за брата - Сергей Самаров

Вечер уже плотно окутал город. Было не темно, но сумеречно. Двор освещался только окнами и двумя фонарями, что стояли в начале и в конце этого не самого короткого дома.

Детская площадка располагалась как раз в середине двора, напротив подъезда брата. Я вышел на нее и стал прогуливаться, заложив руки за спину.

Троих парней, пьющих пиво на скамейке неподалеку, я заметил сразу, но внимания на них не обратил. Я им не мешал, они мне тоже не мешали.

Но у них было, видимо, собственное мнение на этот счет. Чем-то их не устроило мое присутствие. Они двинулись на меня все вместе. Двое впереди, один чуть-чуть, шага на три, сзади.

Агрессивность этой троицы я определил по походке, по манере держать себя, но не обеспокоился и даже повернулся к ним спиной, уверенный, что в случае опасности я успею среагировать. Кроме того, для любого акта агрессии сначала следует найти причину. То есть обычно заводят предварительный разговор, якобы оправдывающий последующие действия. Но то, что драка будет, у меня сомнений не было. Смущало одно — у парней, как я заметил сразу, были типичные армейские прически, которых солдаты-призывники всячески стремятся избежать. У меня закралось подозрение, что это — солдаты. И, судя по возрасту, контрактники. Хотя полной уверенности не было. В современной жизни возможны любые прически и любые стрижки.

Я сразу просчитал варианты. Майор Саврентьев прислать солдат своей бригады явно не решился бы. Только сумасшедший будет выставлять солдат, даже отличных «рукопашников», против офицера, хорошо владеющего приемами рукопашного боя. Майор должен знать, что командир разведроты в состоянии изуродовать этих парней голыми руками.

Послать против меня солдат мог только тот, кто не знает, что посылает их против капитана спецназа ГРУ. И потому я с пятидесятипроцентной уверенностью отверг версию нападения солдат спецназа ГРУ.

Скорее всего, это были случайные люди. Тем более Самара известна своими криминальными нравами. Похоже, у молодых ребят просто руки чешутся. Но тем хуже для них. Ведь на моем месте мог оказаться и кто-то другой, кто не в состоянии за себя постоять. И постороннему человеку досталось бы серьезно. Значит, я обязан защитить этих посторонних людей и отбить у парней всякое желание померяться силой с более слабым.

— Эй, мужик, дай трубку позвонить, — мягко и в то же время с вызовом сказал тот, что шел впереди.

Я похлопал себя по карманам:

— Нету трубки. Не взял с собой, когда прогуляться вышел. — Я в самом деле свою трубку оставил на столе перед компьютером, поставив ее на зарядку — батарея разрядилась почти полностью. С собой у меня была трубка брата, активировать которую я не сумел. Эти юнцы не сумеют тем более. Трубка брата вместе с флешкой и кабелем лежала в книге, где я ее и нашел, а книгу я положил в большой набедренный накладной карман брюк.

— А если найдем? — это уже прозвучало угрозой со стороны второго парня. — Тогда пива нам купи… Деньги на пиво найдутся?

А это уже было угрозой грабежа. Вернее, было грабежом, и такую выходку стоило пресечь предельно жестко.

— И денег нет. Все на пистолет истратил… — ответил я стандартной на этот случай шуткой. Но мои оппоненты шуток, видимо, не понимали и вообще не подозревали о том, что шутки бывают популярными. Деньги у меня были, и я мог бы парней пивом угостить, но такое наглое требование вызывало во мне естественное чувство негодования.

— Чего с ним базарить. — Третий, чуть-чуть отставший, растолкал товарищей и выступил вперед. Это был крепкий, коренастый и, видимо, сильный парень, которому не терпелось испытать свою силу. Тем более в одежде я не производил впечатления бойца. Здесь следует учитывать, что Брюс Ли в одежде вообще выглядел хилым невзрачным человечком, которого можно плевком перешибить.

Парни, несмотря на всю свою агрессивность, действовали совершенно неправильно. Они имели возможность окружить меня, если бы я позволил им это сделать. И потом атаковать одновременно с разных сторон, опять же с моего доброго согласия, которое я имею полное законное право не давать. Вместо этого они все оставались с фронта, что облегчало мою задачу и по защите, и по нападению. И не все вместе на меня бросились, что тоже было мне удобно. Каждый, похоже, желал показать собственное умение драться.

Третий выглядел наиболее агрессивным. Это подтверждали его действия. Он сделал скачок вперед и попытался ударить меня ногой в голову. На удар маваши гери из арсенала карате это, возможно, и походило, хотя по траектории удара больше смахивало на хай-кик из муай-тай. Только в муай-тай, то есть в тайском боксе, этот удар наносится жесткой костью нижней части голени. А парень бил пальцами ноги, рискуя их переломать, а мне нанести только обидную пощечину. В любом случае, как я понял, парень не умел правильно делать ни то, ни другое.

При попадании в голову он элементарно сломал бы себе то место, которым наносил удар, — пальцы ноги или подъем стопы. Конечно, и голове, по которой наносился удар, это доставило бы мало приятных ощущений. Но голова не сломалась бы. А вот лодыжке перелом был обеспечен. К тому же был возможен разрыв связок. Впрочем, я не стал испытывать свою голову и ломать парню лодыжку. Я просто сделал то, что в схватках на татами или в ринге применяется редко. Для выполнения этого встречного приема требуется иметь прекрасную реакцию, достаточную быстроту движений и точный расчет. Что я тут же и продемонстрировал.

Я резко шагнул навстречу удару, выставляя одновременно вперед локоть. Вернее, я не просто выставлял локоть, я наносил им ответный удар. Если бы я захотел лишить противника возможности ходить, я бы элементарно выставил защитный блок так, что мой локоть разорвал бы сухожилия-разгибатели пальцев на стопе. Вместе с переломом лодыжки это не позволило бы парню наступать на ногу, по крайней мере в течение трех недель. Но я нанес более щадящий, хотя и болезненный удар.

Я резко прыгнул вперед и нанес удар локтем в лицо, стараясь попасть костью под основание носа. В этом случае, бывает, отрывается носовой хрящ и наступает болевой шок, потому что под основанием носа у человека сходятся несколько пучков нервных окончаний. Что-то у меня получилось, потому что противник сразу потерял сознание, видимо, в результате этого самого болевого шока. Осталось надеяться, что сердце у парня крепкое, еще не изношенное частым употреблением пива, и он останется жив, хотя, как я думаю, всю оставшуюся жизнь будет курносым.

С первым противником, таким образом, было покончено. Я понимал, что он не успеет прийти в себя до того, как я покончу с остальными.

Из двух оставшихся только у одного оказалась относительно неплохая реакция. Он ринулся на меня с размашистым, но достаточно резким и тяжелым ударом, который я легко пропустил над головой, с силой ударив его плечом в область сердца. Такой удар, если он нанесен правильно, не «отключает» противника, но заставляет его временно потерять ориентацию и замереть без движения. В профессиональном боксе многие бойцы умышленно наносят такой удар, хотя он и считается официально запрещенным.