Кровь на золоте - Борис Бабкин

Он был готов выполнять любую работу по дому — выкармливать свиней, разводить гусей, кроликов. Учитель географии в средней школе, Анатолий не стыдился никакой работы. Он смог бы содержать семью, если бы Ника согласилась стать его женой. И мучился потому, что она, не отвергая его, не давала согласия на свадьбу.

В последнее время все чаще и чаще, чтобы снять постоянное напряжение, прикладывался к бутылке. Если еще в прошлом году он не переносил даже запаха самогона, то теперь запросто мог пропустить стаканчик в компании приятелей. В сущности, это и подтолкнуло его принять предложение Зинаиды Степановны. Ника заметила его частые «отмечания» каких-то дат и заявила, что он может потерять ее совсем, так как с пьяницей свою жизнь она не свяжет никогда. И Анатолий каждый вечер искал варианты приличного заработка и не находил. Отвергнув предложение Зинаиды Степановны сразу, он, однако, его запомнил. Встретив в городе своего одноклассника, ставшего зубным техником, как бы между прочим спросил о цене золота, понял, что он может заработать три миллиона, и задумался. А потом решил ехать. Слова Зинаиды Степановны о том, что она уже не раз пожалела о сказанном, только подзадорили его. Сразу, как только закончатся занятия в школе, отправляется в Магадан. Приняв решение, начал готовиться. Купил карту Магаданской области и прикинул маршрут. От Магадана по знаменитой колымской трассе, которая была построена на костях сотен тысяч заключенных, до прииска имени Расковой, где в свое время работала мать Ники, было около четырехсот километров. От прииска до участка — маленького поселка Артельный — было еще двенадцать километров. Мысленно несколько раз пройдя по маршруту, он пошел к Зинаиде Степановне. Она снова попыталась его отговорить. Толик сказал ей, что решил окончательно — он поедет и привезет золото. Правда, немного волновался по поводу того, как будет вывозить металл. На помощь женщины, о которой ему сказала Зинаида Степановна, он не рассчитывал. Ведь прошло уже три года, как Ивановы уехали с Колымы. И поэтому искал возможность уйти с Колымы с золотом, благо его было не так и много. Но все варианты казались ему надуманными. Вот и сейчас, откинувшись на спинку стула, при тусклом свете керосиновой лампы он представлял, как достает спрятанное четыре года назад Зинаидой Степановной золото. Анатолий, несмотря на молодость, не был восторженным фантазером и именно поэтому заранее готовил себя к тому, что золота там ие будет. Он верил Зинаиде Степановне, но за эти годы могло произойти многое. Вполне возможно, что золото кто-то нашел. Да мало ли что могло произойти. И все-таки Анатолий поедет. Он принял решение.

Чуть увеличив язык пламени, Ника перевернула лист тетради. Быстро, но внимательно просмотрела исписанный лист. Поставив четверку — одна грамматическая ошибка и две синтаксические, — посмотрела на мать. Ее заострившееся лицо показалось ей неживым. Ника метнулась к кровати.

— Дочка, — просипела Зинаида Степановна, — помираю я.

Она хотела сказать еще что-то, но потеряла сознание.

— Мама!

С отчаянным криком Ника бросилась к двери.

— Никто ничего не знает, — с сожалением проговорил рослый человек, с черными усами.

Покручивая на указательном пальце брелок с ключами, он выжидательно посмотрел на сидящего за столом Боброва.

— Гриша, а в Орле тоже? — постукивая большим перстнем по пепельнице, не глядя на него, спросил Бобров.

— Кого я знаю, — дернул Гриша рукой, — нет. А они там козырные. Да и вообще говорят, что даже базара о том, что людей Трофимова на уши поставили, нет. Так что, может, все это блевотина?

— Иди, — отпустил его Яков Павлович. — Твои выводы меня не интересуют. Стой-ка! Ну, о каком-нибудь уркаче, который появился в последние десять дней в Орле, ничего не слышал?

Григорий помотал головой. Отпуская его, Бобров махнул рукой.

— Что ни говори, — пробормотал Яков Павлович, — а сработали ребята дерзко и чисто. Ведь все рассчитали: и деньги взяли, и преступления нет. Мне очень хотелось бы познакомиться с этими умельцами. И тогда можно было бы заняться делом. Настоящим! — Его глаза азартно блеснули. — Но для этого нужна самая малость, — усмехнулся он. — Найти их.

— Яков Павлович, — раздался по внутренней связи женский голос, — к вам Елена Яковлевна.

— Спасибо, Антонина, — как всегда, поблагодарил он секретаря.

— Добрый день.

В кабинет с улыбкой вошла Елена.

— Здравствуй, дочка.

Он поднялся, подставил щеку для поцелуя и чмок-нул ее сам.

— Вот.

Усевшись, она положила на стол бланк телеграммы.

— «Умерла мама. Ника», — прочитал он. Покачал головой и вздохнул. — Похороны родителей — святое дело. Придется вызывать Славика. Ты поедешь? — зная ответ, все-таки спросил он и удивленно округлил глаза, когда услышал утвердительное «да».

Увидев реакцию отца, Елена рассмеялась.

— Хочу немного развеяться, — пояснила причину своего решения. — А кроме того, — уже серьезно сказала она, — на похороны матери может и даже должен приехать Славкин младший брат. А он — личность известная. Я бы даже сказала, легендарная. Ты ведь помнишь рассказы Птицына?

— Конечно, но я как-то не подумал об этом. А сейчас, будь добра, скажи мне, что ты хочешь от этого уголовника?

Задумчиво посмотрев на телефонную трубку, Стас протянул к ней руку и тут же отдернул.

— Нельзя, — пробормотал он. — Наверняка вычислит, где я. Черт бы их всех побрал, — вздохнул он. — Вот влип в историю. Но они-то! Сначала на цырлах передо мной ходили. Ты очень нужный человек, Станислав Павлович, — передразнил он кого-то, — ты помогаешь, уничтожая заразу, делать российский бизнес чище и доходнее. Гады! — плюнул Стас. — Ну что такого в этой Софье, мать ее! Впрочем, все, наверное, гораздо проще, — неожиданно нашел он легкое объяснение. — Киллеров сейчас хватает. А мой центр давно сидит бельмом в глазу у легавых. Может, она подвернула кому-то с большими погонами, и все. Я стал не нужен, потому как тот, с погонами, чуть нажал на крутых ребятишек из числа «новых русских». Точно, — кивнул он. — Так оно и есть. Но тогда не сегодня-завтра звякнут Яшке и объяснят ситуацию. Черт бы вас всех побрал! — прорычал он и, вскочив, заметался по бильярдной. Схватил кий, наклонился над столом. Загнал четыре шара, бросил. — Если Яшка предложит мне уехать, — покусывая губы, подумал он, — то, значит, меня могут даже из Курска не выпустить. Здесь убивать не будут. — Подойдя к окну, увидел куривших у забора троих парней. — А могут сделать и проще. — Он криво улыбнулся. — Перекупят этих, они отвезут меня куда подальше, и все. Сколько им надо, чтобы меня убить? А Яшка что-то крутит, не просто так он меня сюда определил. Может, с ним уже договорились? Но тогда он не приезжал бы сюда. Но то, что он чего-то хочет, верно. А вот чего? — Выматерившись, махнул рукой. — Самому надо решать, что делать. Здесь сиднем сидеть — тоже не выход. Вот о чем мозговать надо! А я себе голову забиваю хреновиной разной.

— Да я чего? — усмехнулся Эд. — Лично мне по кайфу спать с дочкой Бобра. Она, знаешь, какой бабец жгучий, — подмигнул он катавшему желваки Павлюку.