Чувственная ночь с изгнанником - Лиз Филдинг

– Тебя. Точнее, я говорю с тобой. Ты не передумала, Руби?

– Нет.

Ее тронуло то, что шейх беспокоится о ее чувствах, хотя для него так важно ее согласие. Он даже не представляет себе, как важна для нее свобода воли.

– Это всего лишь временная договоренность, но нам необходимо обсудить еще кое-какие детали.

– Хорошенько подумай, прежде чем скажешь «да», ведь, подписав брачный контракт, ты станешь принцессой Умм-аль-Басра.

– Звучит непривычно.

– Это всего лишь форма обращения, как «мисс» или «миссис».

– Постараюсь запомнить. И давай вернемся к списку вопросов. Ты видишься с родными?

– Изредка, когда мать и сестры приезжают в Лондон.

– А с братом?

– Мы встречались с ним в прошлом году, когда отцу делали в Лондоне операцию на сердце…

Когда вода в ванне стала почти холодной, Руби вылезла из нее, надела пушистый халат и, устроившись в кресле, начала записывать в блокнот все, что Брэм рассказал ей о своей жизни и семье.

На заре Брэм оседлал Антареса и поскакал на нем навстречу солнцу. Еще вчера все казалось таким простым, но в свете нового дня пришло понимание, что, если в деле замешаны чувства, это все усложняет, а исход становится непредсказуемым.

Брэм остановил коня на краю невысокого утеса и, глядя в морскую даль, на мгновение представил рядом с собой Руби верхом на Ригеле, тоже глядящую, как съеживаются ночные тени и рождается рассвет…

Вернувшись после прогулки верхом, Брэм собирался выпить на кухне чашечку кофе, принять душ, а затем разыскать мисс Дэнс и в последний раз спросить, не передумала ли она.

Но, войдя в кухню, шейх обнаружил там Руби. Та сидела за столом и смеялась над чем-то, что излагала ей Мина, помогая себе жестами.

– Аасиф, – по-арабски извинился Брэм, когда Мина что-то недовольно залопотала. – Я принес в кухню запах конюшни.

– Он мне нравится, потому что вызывает воспоминания о…

Руби осеклась, но шейх понял ее без слов. Да, запахи чаще всего вызывают у нас воспоминания о прошлом. Вчера, в конюшне, Брэм убедился, что Руби когда-то много времени посвящала лошадям – до того, как ее семья разорилась из-за скандала, а родители погибли. Внезапно ему захотелось положить руку на плечо Руби, чтобы дать понять – она не одинока.

– Ты прекрасно ладишь с лошадьми. Я это сам видел. – Они еще вчера договорились перейти на «ты». – Ригель ни одному незнакомому человеку не дает себя даже погладить. А ты, похоже, была одной из тех одержимых лошадьми девочек, которые повсюду разъезжают на своем маленьком пони.

Руби ничего не сказала, но ответ читался в ее глазах, где сияла страсть, которую не уничтожило время, – к лошадям, ставшим важной частью ее жизни.

– Когда мы вернемся в форт после поездки в Рас-аль-Кави, обязательно устроим конную прогулку.

Руби покачала головой.

– Нет. Благодарю, но я ведь сказала тебе, что не езжу верхом.

– В чем причина? Ты упала с лошади?

– Нет… – Руби попыталась улыбнуться, но улыбка вышла жалкой. – То есть да, я не раз падала с лошади, но дело совсем не в этом.

Вчера вечером, когда Руби погладила шею лошади, почувствовала, как мягкие губы этого прекрасного животного берут с ее ладони морковку, сразу вспомнился тот упоительный восторг, который ощущаешь, когда перемахиваешь через барьер на коне весом в полтонны. Теперь Руби казалось, что верховая езда осталась для нее в прошлой жизни – той, что закончилась, когда рухнул ее мир.

Понимая, что шейх ждет от нее объяснения, Руби сказала:

– Ты ведь помнишь, что Аманда строго-настрого запретила мне участвовать в опасных затеях, пока я нахожусь тут.

– И несмотря на это, ты согласилась выйти за меня.

– Брак – не затея. А иначе это вовсе не брак…

– А всего лишь расширение обязанностей моего личного секретаря. Но чем меньше людей об этом знают, тем лучше.

– А как же Хал? Ему известно, что до сегодняшнего дня мы с тобой не были знакомы.

– Он будет держать язык за зубами.

– А Мина? Как она отнесется к новости о нашей свадьбе?

– Давай выясним.

Мина отреагировала радостным вскриком, прижала ладони к щекам и разразилась восторженными поздравлениями. Она обняла и расцеловала в обе щеки Брэма, а затем Руби и поспешила прочь, чтобы поскорее поделиться новостью со своей семьей.

– Вот и ответ на твой вопрос, – усмехнулся Брэм, полагая, что эта забавная сцена развеселит Руби. Но он ошибся.

– Мина думает, что ты счастлив, – в ужасе произнесла она.

– Но я действительно счастлив. Благодаря тебе завтра я впервые ступлю под родной кров, где не был целых пять лет. – Брэм взял со стола свою чашку с кофе. – Плотно позавтракай, Руби, у нас впереди длинный день.

– Нам нужно поговорить, – заявила она.

Шейх опустился на стул рядом.

– Мне кажется, тебя беспокоит, как будут проходить наши супружеские ночи.

На щеках Руби вспыхнул румянец.

– В Умм-аль-Баср мы поплывем на моем катере. На нем мы и будем ночевать во время нашего визита. У нас будут персональные каюты и личные слуги – это поможет избежать распространения слухов во дворце. – Брэм склонил голову к плечу, заслышав звук приближающегося вертолета, и спросил: – Сколько тебе нужно времени, чтобы собраться в дорогу?

Руби уже застегивала молнию чемодана, когда зазвонил мобильник.

– Привет, Аманда!

– Я не вовремя?

– Если честно, да. Мы с минуты на минуту вылетаем в столицу. Сегодня вечером принцесса Виолетта дает благотворительный ужин.

– Тогда не буду тебя задерживать. Я лишь хотела уточнить, когда тебя ждать обратно.

– Брэм хочет, чтобы я осталась до выздоровления Питера.

– Брэм? Вчера мне показалось, что вы не очень-то поладили.

– Мое прибытие стало для шейха сюрпризом, потому что Питер его не предупредил. Но после общения с Джудом Радклиффом и Питером все утряслось.

– Так вы с шейхом уже называете друг друга по именам?

– Тут, в крепости, так принято.

– Ясно. Ты готова пробыть там так долго? По словам Элизабет, Питер встанет на ноги только через несколько месяцев.

– Готова, если ты мне поможешь.

– Когда я отправляла тебя в Рас-аль-Кави, я предвидела, что дело может принять такой оборот. Так что не волнуйся. Я присмотрю за твоей квартирой, пока ты в отъезде. Хочешь, я буду переправлять тебе твою почту?

– Не нужно. Все равно мне приходят только рекламные проспекты да счета. Ладно, Аманда, мне надо идти. Я позвоню тебе позже.