Разбитая наковальня - Данила Ромах

объяснил библиотекарь. – В общем, здесь обитают знания достопочтенного Кирра, даже немножко больше, – он кивнул черепом на книги и вновь вернулся к чтению. – Приступайте.

Глаза Ленны вспыхнули пуще прежнего.

– Где?! В каком из этих столбов вековых знаний лежат его записи?

– «Записи»? – Смех Краплака скрипучий, как пером по бумаге. – Читать-то Кирр умел, а вот писать был не любитель.

– То есть?..

Краплак тяжело вздохнул: знак смирения Бессмертного из пустой груди звучал, как шёпот призрака. Он медленно закрыл книжку и спрятал за пазуху, подался было чуть вперёд, пытаясь вырваться костьми из насиженного плена, но лишь вдавился глубже в кресло. Приняв своё положение, он заговорил громче:

– Кирр был смышлёным Смертным. Наверное, умнейшим из его современников. Двадцать лет он просидел здесь, средь моей коллекции, набираясь знаний из каждой строки, каждой буквицы или сложного символа. Я оставлю свои сокровища – под строгим запретом что-либо отсюда уносить, кроме как в собственном уме, – на ваше честное использование.

«Двадцать лет», – гремело в голове у мастерицы. Как ещё одну жизнь оставить средь книг, в земных глубинах Той, Что Забирает?

– Но у меня нет столько времени! – девушка уставилась на Бессмертного. – Сёстры мои, Киррик – да всё человечество погибнет, если я не успею…

Слова Ленны не впечатлили библиотекаря. Он посмотрел на свою гостью пристально, но совсем бесстрастно. Кажется, угольки в пустых глазницах лишь потускнели.

– Тогда вам не стоит медлить, Ленна. Или – если я вправе предложить такой вариант – уходите отсюда. Скажите только слово, и мы немедля отправимся наверх…

– Нет! – вскрикнула девушка. – Нельзя наверх!

– Пожалуйста, не кричите. Тут не самое лучшее место для громких звуков. Да это место вообще не для звуков! – чуть разгневался он, но быстро успокоился. – Думайте, Ленна Стук, а я тем временем рассмотрю вашу тень поближе…

Пока мастерица взглядом, почти испуганным, мерила осевшие на пожелтевших листах знания вдоль длинных полок, Бессмертный припал к её тени, вновь защёлкав механическим окуляром. То и дело тянул он свои костлявые руки к алой пелене, едва касался её краёв и тихо посмеивался от отступающего вокруг ладони мрака. Он шепнул что-то на демоновом наречии – невинное заклинание, известное лишь народу Смерти, – и вся тень скрючилась в длинную ленту, растянулась до ближайшей стены и на неё залезла, как кошка от собаки.

– Что вы делаете, мастер Краплак?

– Не видно? – Он даже не приподнял головы. – Балуюсь с вашим попутчиком. Ой, не нравится? – он обратился к тени, от которой осталась лишь багряная нить. – Ну-ну, милое проклятие, попадись ты Тригону, он бы тебя уже выпотрошил и на слоги нарезал… Тебя не прошептали, не пропели хором… Ты – есть глас могучего чародея, быть может, более толкового, чем мы… А мы, между прочим, колдовать без железок можем… Чьё ты слово, милое проклятие?..

– Это кровь слуги некоего владыки, каплей брошенная на мою тень. В его видении – пришествие демонов по окончании войны.

– Какой ещё войны? – Он чуть приподнял череп. – Что в этот раз Смертные не поделили?

– Корону, мастер Краплак, – ответила девушка.

Но он не услышал: лишь дальше перешёптывался с тенью кузнеца, как ребёнок с игрушкой. До этого момента Ленна свыклась со своей попутчицей, проблем от которой было не так много, чтобы вспоминать о ней. Зато в памяти вновь поднялись слова неизвестного господина, что силой нечеловеческой разведал будущее. И даже если всё это – обман или дурная шутка, стоило бы отказаться от овладения Драконьей Гибелью? Стоило бы идти против веры отца в своих дочерей?

– Я приняла решение.

Краплак, дав себе мгновение тишины для осознания, скоро поднялся. Доселе сгорбившийся Бессмертный вытянулся, расправил плечи, показав тем гостье истинные свои габариты. Огни в пустых глазницах – два факела, сквозь которые прошли океаны букв, иероглифов и цифр. Затем плавно протянул руку в сторону двери.

– Понимаю, – голос его стал излишне снисходителен, – я вас провожу…

– Я остаюсь.

– Кости да пепел!.. – Он почти что топнул в недовольстве, пока возвращался в прежнюю форму ссутулившегося библиотекаря. – Ладно, оставайтесь, но подыщите себе в деревне место для ночлега: долгое нахождение средь матери нашей Смертным губительно.

– Исключено. День и ночь я буду здесь.

– «Исключено»?! – уж сам Краплак повысил голос. – Да что вы такое говорите?!

– У меня нет двадцати лет, мастер Краплак. Я должна успеть вернуться. Человечество в опасности!

– Проблемы у вас. Из-за вас. А нянчиться мне, стало быть?

– Управлюсь за десять лет. – Ленна была непреклонна. – Помогите мне, мастер Краплак, и род Стук будет перед вами в долгу вместе со всем смертным миром.

Она протянула библиотекарю руку. Тот вскользь взглянул на ладонь мастерицы и быстро отвернулся.

– Ой, нет! Никаких долгов, никаких больше рукопожатий. – Он склонил голову и тихо добавил: – Делайте то, что считаете нужным, Ленна, я обязуюсь помочь, но прошу… Избавьте меня от ваших глупых ритуалов.

Ленна руки не отвела, а напротив: держала протянутой, без капли дрожи. Краплак, издав нутром костяным упырский рык, большим и указательным пальцами схватил ладонь мастерицы и несколько раз кивнул.

– Спасибо, мастер Краплак. Я не забуду вашей доброты.

– Да-да-да… – бросил он и вернулся за чтение в любимом кресле.

ЛЕННА: часть вторая

Годы шли, и тело средней сестры, супротив крепчающему разуму, слабело. Она всё реже возвращалась на поверхность, подставляя лик затуманенным солнцам, и всё чаще углублялась в безотрывное чтение. Кожа её стала белее кости, всякий Бессмертный не считал девушку чужой в вечном доме. Даже Сиенна – могущественный лич всего Некрополя – вежливо кивала гостье из мира живых, когда посещала библиотеку. Те, кто бывал на поверхности, поспешили вернуться домой и навестить свою гостью: уж больно было интересно своими глазами увидеть такое редкое явление! Приносили бродяги бессмертные Ленне подарки да кипу вестей со всего Королевства.

Но Ленну всё реже беспокоили дела мирские. У кровати её возвышались столбы из собственных записей и пометок, мудрых мертвецов выписанных формул и смелых слов. Краплак только и успевал, что приносить новую кипу пустого пергамента.

Заключены мастерицей на листах такие науки, что незнающие магией назовут. Как проводить обряды температур низких и высоких. В чём сила молний и куда её девать. Образом каким ядовитые пары и едкие гущи дерево обращают в камень. Что за крохотные, невидимые взгляду части движутся в целом недвижимом.

Разглядела мастерица в себе лишь смесь простого и простейшего и в то же время – великую глубину всякой своей части.

Даже в