Разбитая наковальня - Данила Ромах

собственной усталой улыбке увидела она движений дюжину тонких мышц. Картину будущего столь светлого, но столь далёкого, нарисовала Ленна законами мироздания и ещё не родившихся мастеров, кто эти законы себе подчинит. Беспристрастен был её взгляд перед грозными машинами, землю сотрясающими, летучими замками из металла и драконьих костей, городами, будто сотканными из едкого дыма. «То же видит твой хозяин?» – спрашивала она без голоса у алой тени, но не ждала ответа.

Буря мыслей грозных стихала лишь перед тоской по родному дому. Больно становилось Ленне от писем из Киррика. Приходила на вороньих крыльях Реголова строка: о бытии его в опустевшем доме, о тоске отцовской, о том, как с Игной связь он потерял, едва та успела коснуться Пыльного Пути. Лишь одна новость за эти годы была светла, как три солнца: младшая сестра вернулась с Цынных гор целёхонькая, хоть и не без причуд, оставшихся после знакомства с искусством Сиим. Ленна даже показала письмо своему костлявому сожителю.

– Одной из нас всё-таки удалось! – радостно плясала она клочком бумаги перед искрящимися очами Бессмертного.

– Уйти от этих механических безумцев, не лишившись рассудка? – растянул Краплак, почёсывая скулу. – Любопытно… А где сейчас твоя старшая сестричка?

– Понятия не имею. С ней нет связи, – мрачно бросила Ленна и вернулась к книгам.

Всегда мастерица отвечала на письма строго и по делу, будто и не осталось в ней ничего, кроме самого ума. «Лишь только не тревожься, лишь только жди нас», – говорила она последней, чуть вздрагивающей строкой. Бывало, закрывала Ленна глаза и пред собой видела родной дом, родные лица. Боялась попортить она страницы столетних томов и только на грубый переплёт себе позволяла бросить слезу-другую. Звала девушка сестёр и отца во снах, просыпалась средь ночи и спешила к думам: не поставленной цели ради, а отвлечения для. Но сколько бы ни было прочтено, выучено, понято и записано, не отпускала мастерицу горькая тоска по своей семье.

– Вставайте, Ленна. – Краплак опустил руку Ленне на плечо столь аккуратно, как будто вовсе не собирался отвлекать её от книги. – Пора нам обоим поднабраться сил.

Воспитание Краплака с трудом перевешивало его тяжёлый характер, с коим Ленна невольно знакомилась всё лучше. В словах библиотекаря вечно поскрипывало недовольство и какая-то нервозность, тесно связанная с постоянным присутствием Смертного. Его обитель – чистая, опрятная – однажды была потревожена чужими руками и ныне тревожится вновь по старой просьбе. Бессмертный с полным сожаления вздохом пустой груди встречал на полках пыль и беспорядок: две вещи, что в Некрополе обычно и с умыслом не сыщешь. Добрел Бессмертный только тогда, когда сближался со своим преданным товарищем – превосходным вином. Спокойными вечерами они с Ленной пили, обсуждали недавно прочитанное, иногда громко смеялись вместе и друг над другом. Каждый делился личным с неохотой, желая утаить собственные домыслы и переживания, выставляя напоказ лишь блестящий ум. В таких разговорах жизнь короткая знакомилась со смертью вечной.

– …А старина Кирр? – Ленна, слегка покрасневшая от вина, ещё находила в себе силы говорить ясно и чётко. – Вы с ним были друзьями?

Краплак держал блюдце с вином, чуть дрогнувшее от неожиданного вопроса.

– «Друзьями»? Наверное, не уверен, – любимая фраза закрытого библиотекаря. – Он был натуральным книжным червём, прям как вы! Как я его грамоте выучил за бочку вина, так он и отдался весь сначала знанию, а после – кузнечному делу. Рад, что у него осталось время на… Создание потомства?.. – Краплак, поймав себя на странных мыслях, поспешил сменить течение разговора. – Наверное, Виридианин Авлос можно считать его «потомством»!

Авлосом именовался топор, полный звука больше, чем остроты, – точно копия своего долгого владельца. То был подарок, преподнесённый благодарным Кирром бессменному стражу Некрополя. Ленна узнала, что с силой Драконьей Гибели в оружие приходит подобие ума. Лишь тень собственной воли, отпечатанной на металле молотом создателя и взмахом владельца. Вспомнила Ленна тот злосчастный сундук, полный более не просто порченых клиньев, а сломленных духом их обладателей. Одним глотком она смыла тёмные мысли, в душе становилось теплее. Зато всплыл разговор, состоявшийся ещё в первый день своего здесь пребывания.

– А вы скорбите по Кирру?

– Наверное… Не уверен. Мы, Бессмертные, живём, не оборачиваясь на время. Важны достигнутые вершины, важны навыки и знания, предшествующие им. Кирр, мне хочется думать, прожил достойную жизнь. И оставил после себя целый род продолжателей его ремесла. В каком-то смысле он жив, покуда звенит кузня. Дядюшка посягает на плоть, матушка – отводит душу, но вес прожитого не забрать даже богам.

Ленна одобрительно кивнула.

– Но вы так и не ответили. – Она улыбнулась.

– Сказал же: не знаю! – раздражённо отмахнулся Краплак. – Лучше скажите вот что… Как вам наше вино? Вы уже пьёте его, как воду. Наверное, успело приесться?

«Иногда Бессмертные напоминают детей – бесхитростно изворотливых, не испорченных интригами и чужими выгодами», – лишь несерьёзная пометка среди цитат древних учёных и сложных формул.

– Ничуть! Отличное вино, – сказала она скорее кубку, нежели Бессмертному. – К слову, откуда оно? Не видала я на поверхности винокурен…

– Ох, Ленна! – Краплак поспешил долить своей задержавшейся гостье. – Напиток столь великий, столь полный жизни – это плод не труда, а настоящего искусства, как полотно или песнь! И не всякое место в мире подойдёт, чтобы такой шедевр создать.

«Шедевр». Одного слова хватило, чтобы вызвать в памяти образ алого человека с острыми зубами. Ленна покосилась на собственную тень: та ей улыбнулась узором трещин в каменном полу. Краплак же, наполнив блюдце и себе, опустил в вино кончики пальцев и тут же будто обновился, забрав из напитка всё живое. Ленна перевела взгляд на Бессмертного в ожидании, пока тот сливал мёртвую воду в сточное отверстие возле кресла.

– В глубинах Некрополя стоит дивный виноградный сад, – продолжил библиотекарь, – место столь спокойное, что… А знаете, – он резко вскочил с любимого кресла, – нам нужно обязательно туда наведаться!

Мастерица приподняла бровь. Прогулка в глубь Некрополя показалась ей хорошим времяпровождением.

– Когда же? – спросила она.

– Да пусть сейчас! Сиенна, само собой, не обрадуется – да и пепел с ней! Какой, однако, каламбур… – Он издал нечто, схожее со смехом.

– Тогда ведите, мастер Краплак.

Очень скоро они покинули библиотеку, прихватив с собой крохотный кувшинчик вина. Ленна читала сказ о рождении Северного Некрополя: как вокруг Виридиана, первого Бессмертного, что освоил искусство людей, развился целый город, навеки заключивший Бессмертного меж стен и потолков. Длинное тело стража-пленника единым корнем тянулось от поверхности земли до самых недр, и не было ему никакого конца. Через трубы он не только говорил, но и слышал каждый шорох в