Одиночество Новы - Джессика Соренсен

– А это потому, что ты у нас живешь в своем маленьком шизанутом мирке. – Подруга скашивает глаза и крутит пальцем у виска, а затем плюхается на мою кровать, обхватив себя руками за ноги. – По всему городу афиши висят, да и я тебе уже пару раз говорила. Ну, там, в общем-то, все скромно будет, ничего такого особенного. Так, парочка альтернативных групп.

Обдумываю эту мысль – поехать на концерт. Я, конечно, люблю музыку и концерты когда-то обожала, но там же будет дикий шум, и куча народу, и все незнакомое, а значит легко потерять контроль.

– Не уверена, что хочу ехать на этот концерт. – Я включаю компьютер и усаживаюсь на вращающееся кресло. – Вообще-то, я тут подумываю, не записаться ли на какие-нибудь летние курсы… Может, по киносъемке или еще что-нибудь в этом роде.

Делайла качает головой, встает, подходит к компьютеру, нажимает кнопку на корпусе и выключает его.

– И не думай. Мы же договорились: этим летом никаких курсов. К тому же, – она стучит пальцем по монитору, – у тебя и так уже есть задание по киносъемке. Хотя я и не пойму, зачем тебе это надо. Раньше ты не горела желанием кино снимать, по крайней мере, не настолько, чтобы заниматься этим для собственного удовольствия.

– Сама никак не пойму зачем, – вздыхаю я, поворачиваюсь вместе с креслом к ней лицом и меняю тему: – Я помню, что мы решили насчет курсов, но мне нужно как-то отвлечься.

Делайла упирает руки в боки и прищуривается:

– От чего?

Я пожимаю плечами и прикрываю ладонью шрам на запястье.

– От этого города. От собственных мыслей. От жизни.

– Здесь это, пожалуй, будет трудновато. – Подруга показывает рукой за окно, на маленькие, почти одинаковые домики вдоль улицы. – А насчет того, чтобы сбежать от собственных мыслей или от жизни, не знаю, что тебе и посоветовать, кроме наркотиков.

Я открываю рот:

– Ты что, серьезно?

Делайла пожимает плечами.

– Я же не говорю, что это обязательно, просто как вариант, – произносит она с непроницаемым выражением лица.

Я оглядываю ее с головы до ног:

– Ты до сих пор этим балуешься?

Она качает головой:

– Я же тебе сказала: бросила, когда мы уехали в колледж.

Не знаю даже, верить ей или нет. Мы жили в одной комнате, и вообще Делайла практически все время была у меня на глазах. Но, с другой стороны, она гораздо чаще, чем я, уходила куда-то по вечерам, главным образом потому, что я терпеть не могу новые места, тем более что там, куда она так любила ходить, все было совершенно непредсказуемо, сплошной шум, гам, суета и мельтешение.

Делайла опять плюхается на мою кровать, заваленную фиолетовыми и черными подушками, матрас под ней пружинит.

– Нова, я тебя люблю до смерти, честное слово, но таких грустных людей я в жизни больше не видела, и иногда… иногда мне кажется, ты чуть ли не нарочно нагоняешь на себя тоску.

– Но я же не все время грустная? – спрашиваю я, но подруга не отвечает, только смотрит на меня с жалостью.

Я вытягиваю ноги и смотрю на свои ступни. На мне только шлепанцы, а они не скрывают шрама. Я поранила ногу в тот день, когда нашла Лэндона. Это когда я упала. Нога зацепилась за нижний край стеллажа, и кожа содралась. Больно было, наверное, но из-за шока я ничего не почувствовала. Даже не кричала. Просто лежала… смотрела на него… пока не… У меня начинает стучать в висках, кровь в ушах шумит, а в голове всплывают картины. Темнота, тихая музыка… Бледное лицо в лунном свете.

«Один… два… три…» Я начинаю считать темные полоски на ковре, стараясь вытеснить из головы эти мысли. «Четыре… пять… шесть…»

– Нова, да что с тобой? – Делайла машет у меня перед лицом рукой, и я вздрагиваю, потеряв свой методичный счет. – Ты совсем куда-то пропала.

Я делаю глубокий вдох, а затем постепенно выпускаю воздух из легких, так, что челка сдувается набок.

– Извини.

Делайла стоит в нерешительности, покачивая головой из стороны в сторону, потом хватает меня за руку и поднимает на ноги.

– Ну все, хватит, пора отсюда сматываться. – Она тянет меня к двери, я за ней еле поспеваю.

– Куда мы идем?

Делайла распахивает дверь и вышвыривает меня в коридор, а потом тащит к выходу.

– Куда угодно, лишь бы отсюда.

Меня пугает то, что у нее нет точного плана, и, когда мы выходим из дому и направляемся к ее машине, пульс у меня учащается. Я вдруг жалею, что в руке нет камеры: наверное, куда спокойнее было бы смотреть, как я бреду в неизвестность, через объектив камеры. Тогда все это кажется не таким реальным.

Сегодня жарко, поэтому на мне обрезанные джинсы и тонкая черная майка. Волосы слегка разлохматились, из макияжа только подводка и тушь, которая на жаре тут же начинает плавиться.

– Куда я пойду в таком виде, – протестую я, но Делайла уже открывает ворота.

Она оборачивается на меня через плечо, оценивающе оглядывает мою одежду и прическу.

– Отлично выглядишь. Как всегда. – Подруга останавливается, когда мы подходим к ее маленькому пикапу, стоящему у гаража. Выпускает мою руку и поворачивается ко мне. – Слушай, когда мы с тобой познакомились, ты была такая грустная, что я тебя просто боялась, кроме шуток! А потом узнала тебя получше и, представь себе, переменила свое мнение.

– Только потому, что мисс Кензингли заставила нас вместе делать годовой проект. – Я улыбаюсь при воспоминании о нашем неловком знакомстве.

Делайла симпатичная, общительная девчонка, которая иногда находит на свою голову приключения, а я унылая и странная девчонка, которая когда-то встречалась с Лэндоном. Еще и месяца не прошло с тех пор, как я нашла своего парня у него в комнате, и от меня до сих пор все шарахаются, потому что я видела то, о чем все стараются не думать.

– Господи, я помню, как трудно тогда было из меня хоть слово вытянуть!

Делайла тоже улыбается, но прячет улыбку за строгим взглядом.

– Да, и представь себе, сейчас я ужасно рада, что сумела тебя разговорить, пусть это и было что-то вроде «да, кажется», но так началась наша дружба. – Какое-то время она молчит, прикрывая рукой глаза от солнца. – Но дружить с тобой было нелегко. Ты же никогда не говорила мне правду о том, что у тебя на уме. Вот в колледже вроде бы стало получше. Не то чтобы супер, но получше. – Она машет рукой и досадливо вздыхает. – А тут ты всю неделю с каждым днем все грустнее и грустнее, хотя уже, кажется, дальше некуда.

– Есть куда, – отвечаю я, прислоняясь к двери пикапа. – Еще как есть.

Делайла молчит, а затем берет меня за руки:

– Давай съездим куда-нибудь ненадолго? Просто сбежим. Выкинем что-нибудь сумасшедшее, неожиданное. Можно к Дилану поехать, расслабиться.