Firefly. Признаки жизни - Джеймс Лавгроув

– Они никогда не славились своим чувством юмора.

– Ха-ха! Саймон, ты снова шутишь. Если так пойдет и дальше, я заподозрю, что я тебе нравлюсь. В общем, однажды меня поймали с поличным и обвинили в причинении вреда общественной собственности. Это было всего лишь административное правонарушение, и я бы отделалась штрафом – ну, может, условным сроком и общественно полезными работами. Но мне еще впаяли «подрывную деятельность, направленную против Альянса», и это меня погубило: прокурор решил меня уничтожить. А я к тому же поцапалась с ним на суде – предположила, что его мать не знает, кто его отец, и что сам прокурор любит общаться с козочками. Я никогда не любила подчиняться властям, с самого детства, потому что мне попадались только тираны и взяточники. Наказали меня по всей строгости закона. Я ушам своим не поверила, когда судья объявила: «Атата, пять лет». Думала, что она шутит.

– Со мной было то же самое, – сказал Саймон. – Мне показалось, что я ослышался, даже попросил судью повторить. «Атата, ваша честь? Вы уверены?» Оказалось, что да. Он ничуть в этом не сомневался.

– Если честно, первые дни были настоящим кошмаром, – сказала Медоуларк. – Но знаешь что? Если привыкнешь, то тут не так уж и плохо. Распределение по исправительным учреждениям – это лотерея, но мне повезло. Мы все в 23-м, а другие ИУ, по слухам – настоящая клоака: никаких правил, никакой организации, сплошная анархия. Но у нас есть мистер О’Бэннон, а он строг, но справедлив. Не зли его, и все будет нормально.

Мэл решил, что это нужно запомнить.

– Держись меня, Саймон, – сказала Медоуларк, наклоняясь к нему, – и у тебя все будет зашибись. Серьезно. Я все тебе покажу, объясню, как все устроено. Как тебе такая мысль?

Она с надеждой подмигнула ему и пошла вперед.

Саймон обернулся и вопросительно посмотрел на Мэла.

Мэл еле заметно кивнул. Ты справился.

Саймон наклонил голову в сторону Медоуларк.

В ответ Мэл снова кивнул. Делай, как она говорит. Будь с ней. Она может пригодиться.

«Крепыш» добрался до ИУ-23 и скрылся внутри. Заключенные преодолели оставшуюся пару сотен метров; вокруг их голов кружили завитки белого пара.

Слова «строгий, но справедливый» вселили в Мэла надежду. Себя он считал таким же. Возможно, поладить с мистером О’Бэнноном будет проще, чем ожидалось.

Здание нависло над ним – невысокое, но отбрасывающее длинную тень. Маленькие, похожие на щели окна выглядывали из внешних стен, словно прищуренные глаза. Его бетон был темно-серым и выветрившимся, и в каждую трещину и выемку в нем набились снег и лед. От здания исходило ощущение враждебности и отчаяния – и архитекторы, несомненно, ставили перед собой именно эту задачу. Это здание, словно хижина или пещера, обещало абсолютный минимум: защиту от стихий, а может, даже меньше.

Над главным входом огромными белыми буквами было выведено официальное название заведения:

ИСПРАВИТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ № 23

Под ним кто-то коряво нацарапал всего два слова:

ЛЕДЯНОЙ АД

У каждого исправительного заведения на Атате было прозвище. А у ИУ-23 – вот такое.

«Не очень-то похоже на «Высокие сосны» или «Зеленую лужайку»», – подумал Мэл.

По двое-трое люди зашли в здание. Саймон, Джейн и Зои опередили Мэла.

На пороге он помедлил. Ну вот и все. Обратного пути нет.

«Ради Инары», – сказал он себе.

Стиснув зубы, он последовал за своими товарищами.

За ними захлопнулась тяжелая дверь.

Ради Инары.

Напрягая все силы, «Серенити» вырвался из гравитационных объятий Ататы. Пока планета уменьшалась за кормой, ее покрытые снегом материки и застывшие океаны сливались в единое целое. Граница света и тени ползла на запад, и «Серенити» погружался во тьму.

Ривер и Кейли, сидевшие в брюхе корабля, решили поговорить по душам.

– Чего я не понимаю, – сказала Кейли, – так это почему ты не внизу, с остальными. Драться ты умеешь, в тяжелой ситуации пригодишься.

– Тренер, выпустите меня на поле, – сказала Ривер.

– Да, именно! Мэл постоянно держит тебя на скамейке запасных, и, по-моему, это просто странно.

– Тайны. – Ривер указала на свою голову.

– Знаю. Они что-то сделали с твоим мозгом, и никто не может понять что.

Ривер нахмурилась:

– Нет. Я не умею хранить тайны. Они как газировка в бутылке, которую потрясли. Они постоянно вырываются наружу. Это не очень помогает, если пытаешься что-то скрыть от других людей.

Кейли понимающе кивнула:

– Ладно, это понятно. Мэл и остальные хотят выдать себя за заключенных, а если бы ты отправилась с ними, то могла бы сказать или сделать что-то не то и у них возникли бы проблемы. Это логично. Но ты могла бы приглядывать за Саймоном. Мэлу, Джейну и Зои такие дела не в новинку, и если начнется жесть, они за себя постоят, но Саймон…

– Врач.

– Точно. Врач. Он чинит людей, а не ломает.

– А что, если ремонт понадобится Мэлу, Зои или Джейну? – спросила Ривер.

– Ну да, может, и так.

– За него не бойся.

– А ты не боишься?

– За моего большого злого брата? Никогда! – весело воскликнула Ривер. – Саймон вытащил меня из Академии. Он проявил храбрость и спас меня. Храбрый спаситель, храбро спас.

– Я все равно за него беспокоюсь.

– Потому что ты его любишь.

Кейли внимательно посмотрела на Ривер.

– Это настолько очевидно?

– Ну еще бы! – ухмыльнулась Ривер. – У меня вместо мозгов каша, и даже я это вижу. Он испытывает к тебе те же чувства, но он слишком Саймон, чтобы это понять.

– «Слишком Саймон», – усмехнулась Кейли. – Да, это прямо в точку.

– Возможно, тебе самой нужно ему это сказать.

– Что именно? Что этот скромный корабельный механик без ума от красавчика-доктора?

– Что эта очень красивая и умная девушка заслуживает умного и доброго мальчика, который будет хорошо с ней обращаться.

– И еще симпатичного. Ты забыла сказать, что он симпатичный.

– Фу-у-у… – Ривер сморщила нос. – Это же мой брат.

Кейли улыбнулась, но ее улыбка быстро погасла.

– Ривер, я просто хочу, чтобы они вернулись с Ататы живыми и здоровыми – все, но особенно Саймон. А еще я хочу, чтобы они нашли доктора Вена и чтобы он спас Инару. Неужели я о многом прошу?