Проклятая Черной Луной - Саша Урбан

Готовое платье — не самый подходящий вариант для твоего статуса, но на первое время можно обойтись и без портных. Надеюсь, Император в скором времени одарит тебя со всей щедростью, и никто не узнает, что ты у нас оборванка. Как думаешь, скоро это случится?

Она не спрашивала. Она требовала отчета.

— К концу фестиваля, — ответила Яра, пытаясь прикрыть грудь. Умэ принялась растирать ее кожу маслами, прежде, чем надеть халат. Говорить с Харукой Мин в таком тоне, да еще и голой, было унизительно. Заскреблось нехорошее предчувствие.

— Молодец, девочка, я в тебе не ошиблась. Даже госпожа Мотоко не смогла повлиять на твой негативный аспект.

— Вы снова меня проверяли? — нахмурилась Яра.

— Каждый день твоей жизни отныне будет проверкой, девочка. Так устроен высший свет. За некоторые проверки ты будешь получать награду. За какие-то лучшей наградой будет возможность сохранить то, что и так есть, — цокнула языком женщина. — Сегодня награду ты получишь. Лично от меня. Собирайся. Ты же не думала, что я позволю тебе пропустить представление?

***

Спектакль решили провести прямо в саду, среди цветущих деревьев. Для гостей поставили три шатра: один, центральный, для высшего света. Там находилась ложа генерала-губернатора Джао и, естественно, императора. Из нее открывался лучший вид на импровизированную сцену. По бокам от нее находились шатер мелкого дворянства и шатер торговцев, фабрикантов, в общем, недворян. Девушки, отобранные госпожой Мин, могли пройти в ложи по приглашениям, либо же оставались в той, что соответствует положению их семей. Если же поступало несколько приглашений, то девушки совершали обход, начиная с самой престижной ложи.

Ики Чен получила приглашение от генерала-губернатора. Кроме нее из «избранных» в ложе оказалась юная Наоко — девушка семнадцати лет, миниатюрная и кругловатая. Она напоминала сливу и, сколько ее ни затягивали в тугие пояса, скрыть мягкие формы никому не удавалось. Дамы находили ее полноватой, и никто не понимал, как это смогло заинтересовать сорокалетнего капитана кавалерии, который не скрывал своей симпатии к молодой девушке. Возможно, секрет был в том, что Наоко была смешливой, глуповатой и готова была преклоняться перед любым мужчиной. Ики едко радовалась за нее. Даже если такой дурочке повезло ухватить завидного жениха, то и ей повезет не меньше.

Правда, генерал-губернатор Джао едва ли походил на достойный трофей. Этот пожилой человек пах смесью пота и ароматного мыла, его лицо лоснилось в лучах закатного солнца, а стоило ему раскрыть рот, как во все стороны летели брызги слюней. Еще он то и дело норовил коснуться Ики своими мокрыми липкими ладошками, оставляя на ткани платья следы, похожие на клеймо. Девушка надеялась, что кто-нибудь из высокопоставленных господ обратит внимание на то, как ее тяготит общество генерала-губернатора, и спасет ее. Больше всего она надеялась на императора.

Молодой правитель сидел за соседним столом, внимательно разглядывая танец розовых лепестков в остывающем воздухе. Иногда он поворачивал голову, чтобы поддержать ту или иную беседу. Ики позволяла себе прикрыть глаза и представить, как этот сильный и властный мужчин скользит по ней взглядом, затем жестом приказывает Джао заткнуться и приглашает девушку подсесть к нему. Уж тут-то она покорит его своим остроумием, утонченностью, и…

— … Должен сказать, что при моем дворе каждый год собираются достойнейшие молодые девушки. Но я ни разу не встретил здесь той, которую хотел бы видеть подле себя после завершения фестиваля.

— Это огромное упущение, — кивнула Ики, с тоской отпуская свои фантазии.

— На самом деле нет. Понимаете, я такой человек… кхм… я вижу других насквозь. Могу с первого взгляда сказать, кто честен, кто на руку нечист, а кто склонен пренебрегать супружеским долгом.

— И как же ты тогда допустил растрату казны в этом году, а, Джао? — хмыкнул император.

— Ну, я… раз уж звезды решили, что я необходим здесь со всеми моими знаниями и опытом, кто я такой, чтобы оспаривать их волю?

— То есть, мне нужно у звезд спросить подробный отчет о финансовых махинациях? — изогнул бровь император. Ики решила, что пора действовать.

— За этим Вы можете обратиться к госпоже Мин. Ее прогнозы весьма точны и подробны.

Император перевел взгляд на девушку, и сердце Ики затрепетало от восторга.

— Мне кажется, женщины чересчур много значения придают воле звезд. Хотя, я слишком строг, многие мужчины грешат этим еще больше и чаще.

— Император Реншу, — игриво взмахнула веером Ики. — Как Вы можете говорить такое? Ведь это звезды предначертали вашему роду правление.

— В этом и беда, юная госпожа. Люди считают, что достаточно угодить звездам, и напрочь забывают о своих обязательствах перед другими людьми.

— Какая любопытная мысль…

— Подумайте, когда Вам будет нечем заняться. Только не слишком напрягайтесь, — усмехнулся он и перевел взгляд на деревья. Ики вздохнула, пряча за веером довольную улыбку.

— Так вот, госпожа Чен. Я хотел сказать, что вижу в Вас исключительное проявление всех добродетелей, которыми сегодня обладает редкая девушка.

— Закажи себе уже очки, Джао, — лениво бросил император.

— Ваше Величество не в духе? — генерал-губернатор стал совсем несчастен. — Должно быть, дневная поездка утомила Вас?

— Со всем уважением, я прошу вас продолжать вашу увлекательную беседу вдали от моих ушей. Я понимаю, что господин генерал-губернатор силится своим примером преподать мне урок изящных ухаживаний или светской беседы с молодой девушкой. Но сегодня, с вашего позволения, я позволю себе быть паршивым учеником.

С этими словами он махнул рукой. Генерал-губернатор поник и низко поклонился правителю. Затем отвел Ики за отдельный столик.

— Вы не заслужили такой жестокой отповеди, — прошептала Ики. Влажные глаза Джао блеснули благодарностью.

— Так вот, госпожа Чен. Я хотел сказать… Вы понимаете, я могу быть достаточно старомоден, но это скорее преимущество, чем недостаток. Я знаком с положением вашей семьи, Ваш отец — да хранят звезды его во многих следующих жизнях — был моим близким другом. И я готов сделать все, что угодно, чтобы его дочь ни в чем не нуждалась…

Он продолжал плести корявое кружево из налепленных невпопад слов, но Ики не слушала. Все внутри похолодело от осознания — этот человек, окруживший ее заботой и с гордостью представлявший ее другим гостям, не был бескорыстным добродетелем. Не был ни патроном,