Проклятая Черной Луной - Саша Урбан

Они проговорили еще полчаса, не упоминая ни императора, ни Юна. Когда девушки вернулись с праздника, госпожа Мотоко предупредила их об уроке и ушла.

***

— Почему ты ее защищаешь? — рычала Ики, пока Шани аккуратно смывала с ее лица макияж и кровь. — Смотри, это ее вина.

— Ики, она моя подруга.

— А я — твоя сестра! Ты должна быть на моей стороне.

— Я и так на твоей стороне, даже после того, как ты назвала меня жалкой. Я не понимаю, что присходит. Генерал-губернатор — хороший вариант. Лучше жениха в колонии ты не найдешь.

— Он старый, — почти взвыла Ики. — Он толстый. От него воняет. А его потом можно за минуту наполнить бочку.

— Радуйся, — вздохнула Шани.

— Чего? Чему тут радоваться?

— Если он достаточно стар, тебе не придется рожать для него каждый год, — проговорила сестра и сомкнула губы, как будто слова резанули ее по языку и наполнили рот кровью. — Тебе вообще не придется… он…

— Шани… — вздохнула младшая, кладя руки на плечи сестры. — Шани, Гэн что, тебя…? Он…?

— Все хорошо, — взмахнула рукой сестра, судорожно хватая ртом воздух. — Я люблю своих детей. Несмотря ни на что, люблю. Прости, мне нужен воздух.

Она поднялась со своего места и, придерживая живот, тяжело, вразвалочку, вышла из комнаты. Тонкие стены давили на нее. Воздуха катастрофически не хватало. На лбу выступила испарина, а в горле встал ком. Шани вышла из женского дома и села на скамейку на террасе, которую специально для нее распорядилась поставить Харука Мин. Ребенок тревожно пинался. Шани аккуратно поглаживала его через платье.

— Шани, милая, — раздался голос Ханы Кин. Женщина села рядом с ней, аккуратно и мягко нарушая ее одиночество. Шани всхлипнула. Теплая рука легла на ее плечи.

— Простите, госпожа Кин. Я просто устала, — еще один всхлип.

— Все будет хорошо, моя дорогая. Все будет хорошо. Ты со всем справишься. Мы всегда справляемся.

***

На следующее утро большой зал женского дома оказался набит битком. Какой бы ни была репутация госпожи Мотоко, на ее урок пришли не только все невесты, но и их сестры, наставницы и даже служанки. Сперва всем было немного неловко, девушки шутили, смеялись и краснели, но Мотоко удалось вызвать в них интерес. Любопытство. Она с увлеченностью и страстью рассказывала о том, что многие матери называли грязным, нечистым или платой за удачное супружество. Мотоко же относилась к этому проще, легче. Она рассказывала не только, как доставить удовольствие мужчине, но и как получить его от мужа. Матери сперва недовольно багровели, а потом, вдруг, и сами притихли и начали слушать.

После урока Мотоко заняла комнатку для чаепитий, готовая выслушать, если у девушек остались вопросы, которые им не хотелось бы обсуждать при всех. В комнатку выстроилась очередь, выходившая даже на улицу. Госпожа Мин, даже если и была недовольна, виду не подавала. Лишь сетовала на современную молодежь и распущенные нынешние нравы.

Яра тоже хотела занять место в очереди, но мама позвала ее на встречу с отцом. Все та же уютная беседка, но в этот раз без пристального надзора Харуки Мин. Отец уже ждал их внутри. Они отпустили слуг и задернули полог.

Макото Кин выглядел встревоженным.

— Что-то случилось? — спросила Яра. В чертах матери тоже читалась нервозность.

— Утром пришел посыльный от императора. Он рассчитывает сегодня вечером прислать свадебные подарки. После этого помолвка будет считаться заключенной, — невесело проговорил папа.

— Это же хорошо.

— Милая, — мама взяла ладони Яры в свои руки. — Пойми, мы желаем тебе добра. Стать избранницей императора — это почетно. Но ты наш единственный ребенок, и единственное, чего мы для тебя желаем — это счастье. И если ты считаешь, что будешь несчастна, мы поймем и откажемся от предложения. Вернемся домой, и будем жить, как раньше.

— Но вы же сами хотели, чтобы я вышла замуж, — непонимающе вскинула брови Яра.

— Да, звездочка. Но поверь, заинтересованности в тебе императора на фестивале будет достаточно, чтобы исправить твою репутацию. Ты сможешь выбрать любого жениха.

— При дворе опасно, — подтвердил отец. — На тебя будут давить. Тебя будут ненавидеть. Если заинтересованность императора в тебе пропадет, ты станешь просто… украшением двора. Или же тебя сошлют. Повезет, если обратно к нам. Это жестокий мир.

— Гораздо хуже, чем здесь.

Яра опустила глаза. Попыталась представить, как вернется домой, в родную провинцию. Как снова будет по утрам гулять по швейной мануфактуре. Как в один прекрасный день кто-то из отвергнувших ее женихов сам явится с дарами, и через несколько дней она станет матерью одного-двух сыновей. Как ей будут кланяться, посмеиваясь над прошлыми слухами о ее проклятии. И как какая-нибудь Ики Чен будет принимать дары императорского двора.

«Вы жалкие. Вы согласны на меньшее. А я себе цену знаю», — слова Ики прорвались через память и хлестнули Яру, словно кнут по обнаженным нервам.

— Я справлюсь, — ответила девушка. — Мы зашли так далеко, нельзя соглашаться на меньшее.

Родители согласно кивнули. Но радости в их глазах не было.

***

Ики Чен старательно выбирала наряд для номера. Нужно было лучшее платье, лучшие заколки и подвески. Они с Ярой, скрипя зубами, за завтраком договорились исполнить танец журавлей. Он был сложный и быстрый, и действовать нужно было слаженно. Харука Мин весь день наблюдала за их приготовлениями, чтобы убедиться, что все отрепетировано идеально и девушки не норовят наступить друг другу на ноги. Яра выглядела собранной и сдержанной. В душе Ики же плескался жидкий огонь. О, нет. Она не собиралась отступаться от своего плана. Но теперь, она поняла, нельзя было действовать своими руками.

Когда в комнату зашла Умэ, чтобы сделать Ики прическу, девушка попросила сестру выйти из комнаты и отдохнуть. После ночного разговора Шани действительно выглядела неважно.

Наконец, оставшись наедине с немой служанкой, Ики дала волю улыбке.

— Понравилась тебе моя подвеска? — спросила она, отмечая висящий на шее девушки кусочек хрусталя. Служанка кивнула и принялась заплетать волосы мягче. Аккуратнее.

— Хочешь, я подарю тебе целую шкатулку. Сможешь купить себе целый дом