Майя Плисецкая. Пять дней с легендой. Документальная история - Вадим Эмильевич Верник

она втягивает в себя не только тех, кто сопутствует ей в представлении, а всех прочих, всех нас, участников зачарованного действия, бесконечно влюбленных в Майю Плисецкую».

– После «Болеро» я еще делала с Бежаром и «Айседору», и «Леду», и в Мадриде с Хосе Гранеро «Марию Стюарт». В прошлом году с Бежаром мы выпустили новый балет «Курозука», который покажем и здесь, в Миккели. И уже совсем недавно, две недели, назад я впервые станцевала «Послеполуденный отдых фавна» в Токио. Все это да, это очень приятно. Все это изумительно, и все это победы, и очень интересные. Однако когда я была в полной силе, я этого ничего не делала. Вот от этого – неудовлетворенность, а можно ведь было сделать замечательные вещи.

«Айседора». 1985 год. Фото Александра Макарова.

На самом деле, «замечательные вещи» Плисецкая высекала из любого камня. А уж когда встречалась с большими хореографами!..

– Вы с балетмейстерами конфликтная?

– Нет, наоборот. Даже Морис Бежар сказал однажды, когда ставил для меня «Леду»: «Какая молодец, все повторяете, все делаете точно.

А мои артисты говорят: ой, я это не могу, ой, мне тут больно». Так что он похвалил. Потому что когда мне интересно, – а мне интересно было с ним работать, – я с удовольствием делала все, что он предлагал. Мне хотелось попробовать, как же это получится.

Из разговора с Борисом Мессерером:

«Она была блистательна в "Дон Кихоте" (ее знаменитые прыжки по диагонали на сцене!), и в "Лебедином озере", а это вообще вершина ее творчества. Считалось, что она не может танцевать такие балеты, как "Ромео и Джульетта". Тогда было очень архаичное балетное общество. Эталоном Джульетты была Галина Уланова, а Плисецкая по темпераменту совсем другая. Тогда считалось целой революцией выпустить ее в партии Джульетты. И вот балетмейстер Леонид Лавровский в конце концов решился на этот шаг. Это тоже была одна из сенсаций, победа ее характера. Майя всегда, даже в очень тяжелые годы, добивалась своего. 1949 год.

В загоне, совершенно под запретом хореограф-формалист, как тогда писали, Касьян Ярославович Голейзовский. А Майя устроила свой творческий вечер в Концертном зале Чайковского, и автором всех номеров был Голейзовский. Специально для этого вечера он поставил миниатюры на музыку Чайковского и Шопена, Листа и Рахманинова. Для многих тогда Плисецкая фактически открыла выдающегося хореографа Голейзовского… Мы вместе с ней делали в Испании "Марию Стюарт", и это модерн. Она всегда шла в авангарде, что поразительно при ее классической основе».

– Часто приходилось выступать, превозмогая боль?

– Да, конечно, всегда что-то болит. Почти всегда. Потому что травмы не проходят практически, где-то они дают себя знать. Мы танцуем не разогретые, и от этого в основном травмы. Даже не от балета, а от того, что недостаточно гретые. Я вот сейчас уже греюсь хорошо, и то не всегда. Но все-таки уже больше понимаю, как это важно.

– Ваши планы расписаны до какого срока?

– На год, наверное. Может быть, на один месяц больше. Совсем скоро предстоит очень необычная история в Вене. Меня пригласили поставить новогодний бал в Ховбурге, резиденции императорского двора.

– Здорово. Какая концепция?

– Сюжет по мотивам сказки «Золушка», музыка Иоганна Штрауса. Я уже придумала хореографию. Но пока это не состоялось, никаких подробностей. Хотя примет не боюсь, просто еще надо это сделать. Вот в январе, когда все случится, – пожалуйста. Даже, может, покажу вам видео.

В 14 часов Плисецкую ждали в студии звукозаписи. Студия находится здесь же, в концертном зале. Местная актриса должна записать на финском языке несколько фраз для балета «Айседора» – высказывания Айседоры Дункан. На гастролях за рубежом слова Дункан всегда переводят на язык страны, где проходит выступление. Плисецкая танцует «Айседору» завтра. Она захотела присутствовать на записи. Для нее важно проследить, чтобы голосовая интонация совпадала с ее личным ощущением. Узенькое пространство студии. Плисецкая садится на стул рядом со звукорежиссером, в двух шагах от нее актриса у микрофона (она даже сумку держит на плече, некуда ее положить, так здесь тесно) и молодой переводчик.

– Пускай прочитает первую фразу «Не я придумала свой танец», – обращается Майя Михайловна, после чего повторяет фразу еще раз и поясняет:

– Эти слова надо произнести как размышление.

Переводчик объясняет актрисе задачу.

– И дальше продолжение фразы: «Он спал до меня, а я его пробудила». Это мысли вслух.

Актриса читает по бумажке.

– Давайте чуть громче. Хотя, может, звукорежиссер это сделает.

– Один момент, – говорит тот, и надевает на Плисецкую наушники.

– Все хорошо. Ритм уловлен. Теперь: «Человеческое тело – самый высокий символ красоты».

– У нас такого текста нет. Есть «танец это жизнь», – говорит переводчик.

– Значит, пропустили.

– Я перевел так, как вы мне написали, – настаивает он.

– Ну пропустила. Что теперь? Ну отрубите мне голову. Зачем это обсуждать? Пропустили. Теперь давайте восстановим.

Плисецкая на взводе, бессмысленные пререкания ее раздражают. Правда, быстро остывает и очень сдержанно, не торопясь, повторяет: «Человеческое тело – самый высокий символ красоты». И вдогонку:

– Обсуждать то, что мы пропустили, не стоит.

Актриса зачитывает текст. Плисецкая поправляет:

– Пусть скажет еще раз и помедленнее.

Внимательно слушает.

– Теперь лучше. Третий текст: «Танец это жизнь. Мне не понятен мир, который не танцует». Есть это у вас? – Не дождавшись ответа, вновь произносит:

– «Танец это жизнь». Потом должна быть пауза.

Майя Михайловна пропускает через себя каждое слово. Мысли Айседоры Дункан это и ее вселенная. Просит включить видеозапись, чтобы проверить последовательность фраз. Актриса продолжает. И вновь замечания Плисецкой:

– Слишком быстро, давайте помедленнее. Но большой паузы не надо, только перевести дыхание… «Я говорила о своей школе». После этих слов надо остановиться. Потому что в это время я подхожу к ребенку. «Необходимо дать детям здоровье». Пауза. «Красоту». Пауза. «И свободу».

Плисецкая начинает дирижировать текстом:

– Только когда я подниму руку, она должна продолжить. И в конце пусть поставит жирную точку: «Но меня не понимали».

– Постараемся.

– Не надо стараться. Надо делать. Я просто дам знак. – Майя Михайловна мысленно проигрывает хореографию, чуть обозначая руками. Вот уж действительно, танец это жизнь!

Ровно в 16.00, как и планировалось, Плисецкая пошла разогреваться в балетный класс. А через час мы уже ждали ее на репетиции «Айседоры». Она появилась в знаменитой белой тунике, это ее сценический наряд. Балет Бежара Майя Михайловна исполняла много раз. Движения повторяет больше «про себя», но какие-то фрагменты проходит целиком, под аккомпанемент концертмейстера. Казалось бы, полная отрешенность, максимальное погружение. Внезапно обращается к оператору:

– Это самая плохая точка, отсюда снимать